Рецензия на фильм Наш отец от Сергей Ю.

Как известно, чадолюбие – характерная национальная черта итальянцев. То же касается и почитания родителей. Так что с семейными ценностями на Апеннинах – полный порядок. Очередное свидетельство тому – фильм «Наш отец» режиссера Клаудио Ноче, который не остался незамеченным на суперзвездном Венецианском фестивале 2020. Действие картины (большая его часть) происходит в 1976 году в Риме и Калабрии. На фоне роскошных итальянских пейзажей бушует та самая свинцовая эпоха, когда ультралевые (а затем и ультраправые) террористические группировки осложняют жизнь силовикам, которые и так изнемогают в борьбе с мафией и ее коррумпированными покровителями. Городские партизаны, что называется, пачками валят полицейских, судей, чиновников, журналистов там, где только могут, заливая кровью улицы итальянских населенных пунктов. Самое страшное еще впереди: похищение и убийство Альдо Моро в 1978 и взрыв на вокзале в Болонье в 1980 годах. Но и в 1976 году уже было не сладко. Отец главного героя, десятилетнего Валерио (Маттиа Гарачи), Альфонсо Ле Розе (отмеченный призом в Венеции Пьерфранческо Фавино), занимает должность судьи. На его жизнь уже было совершено покушение. И вот теперь следует вторая атака террористов. Альфонсо расстреливают возле его дома на глазах сына и жены (Джина в исполнении Барбары Рончи). Раненного Альфонсо увозят в больницу, а Валерио подходит к лежащему в луже собственной крови на асфальте боевику и заглядывает в его глаза, затягивающиеся предсмертной поволокой. Чтобы уберечь семью и себя самого, вышедший из больницы Альфонсо вывозит родственников в Калабрию, где живут его родители. А Валерио тем временем обзаводится странным другом. Это бездомный подросток Кристиано (Франческо Геги). Он тоже приезжает в Калабрию, где и проводит время в типичных для подростков развлечениях вместе с Валерио. Ребята становятся настоящими друзьями. Между тем атмосфера ужаса продолжает сгущаться. Террористы угрожают Альфонсо, он не делает ни шагу без вооруженных телохранителей, Джина терзается тревогой за мужа. Предчувствие трагического конца усиливается с каждой минутой. Зрителям абсолютно ясно, что кровопролитие наступит неизбежно. И финал, я думаю, их не разочарует… В общем-то, типичная история взросления маленького героя, который наблюдает со стороны за перипетиями взрослой жизни, напитываясь впечатлениями и зарабатывая неврозы на всю оставшуюся жизнь. Почему-то на ум приходит шедевр Алексея Германа старшего «Мой друг Иван Лапшин», хотя сходство этих фильмов заключается лишь в уровне мастерства создателей при абсолютно разной творческой манере. У Германа мальчик все-таки сторонний наблюдатель, закадровый голос. А у Ноче его Валерио – полноправный персонаж. Фильм откровенно не для массового зрителя: действие развивается очень неторопливо, концентрация экшена совершенно гомеопатическая. Однако в глазах ценителей киноискусства это с лихвой искупается виртуозной работой всей съемочной группы. В «Нашем отце» буквально нет слабых мест, все на самом высшем уровне. И в этом, безусловно, заслуга режиссера (он же по совместительству и сценарист). Ноче удалась идеальная имитация кинокартины того времени. Сегодня такой прием вроде бы никого новизной не поражает, но, как правило, дальше черно-белой съемки режиссеры не идут (если обратиться к тому же фестивалю – «Дорогие товарищи» Кончаловского). Ноче пошел гораздо дальше. Просмотрите, что делает оператор Микеле Д’Аттаназио. Думаю, молодому зрителю многие кадры будут, что называется, резать глаз. Зато киноманы со стажем смогут пролить пару ностальгических слез. Дело в том, что в «Нашем отце» используется архаичный способ концентрации зрительского внимания на той или иной детали. Сегодня кинозалы захлестнула мода расфокусировки периферии кадра, заднего плана. Раньше работали не так, для этих целей применялись, как правило, крупные планы (как с ними работал тот же Клод Лелуш!). Сегодня так работать достаточно трудно, современные актеры или переигрывают в театральном стиле, или, извините за каламбур, не доигрывают. Крупных планов четверки главных героев в «Нашем отце», наверное, с перебором. И если молодые исполнители ролей Валерио и Кристиано, что называется, не портят впечатления, то Фавино и Рончи просто блистают. Каждый из них сотворил по шедевру. Джина разговаривает с матерью по телефону после покушения на мужа. Она бодрится, стараясь не волновать родителей, голос спокойный, уверенный. А по лицу, искаженному гримасой боли, катятся слезы. Акустически-визуальная шизофрения в чистом виде! Фавино свой приз за лучшую мужскую роль имел право получить даже за единственный эпизод, когда обнимает сына в одной из финальных сцен картины. Становится понятно, что этому человечищу по плечу самые мощные роли шекспировского репертуара. И оператор феерит на протяжении всего фильма. Это не только эстетские цветовые гаммы интерьерных кадров, не только завораживающие перспективы. Оператору удаются и фантастически красивые пейзажи. Причем он избегает соблазна засыпать зрителя лакированными итальянскими красотами. Его Калабрия выглядит какой-то пересушенной: жухлая трава, неопрятные руины. И тем не менее от этих кадров просто глаз не оторвать. А еще оператор мимоходом демонстрирует, что и ему известен прием с расфокусировкой. Только делает он это тоже на запредельном уровне. Показательна сцена видения Кристиана. Мальчик буквально выскакивает из кадра, выбегая из леса: полностью размытый импрессионистский кадр становится все более четким, совершенно академичным. Еще один важнейший нюанс, принесший фильму заслуженный успех у ценителей. Это саундтрек. И здесь авторы картины отступают от современных стандартов, когда одна более-менее удачная тема сопровождает действие на протяжении всего хронометража. В «Нашем отце» буквально для каждого эпизода найден свой лейтмотив, создающий заданную режиссером эмоциональную атмосферу. Причем прямая корреляция между мелодией и создаваемым настроением отсутствует. Вроде бы напряжение нарастет, а за кадром звучит что-то бодрящее, веселенькое типа попсоватого Вивальди. И тем не менее, результат налицо. Я настоятельно советую не прекращать просмотр фильма при появлении финальных титров. Вы услышите изумительную джазовую аранжировку заслушанного до дыр Вивальди («Лето» из «Времен года»). А в заключение о неприятном. Вроде бы критиковать локализаторов такой же моветон, как ругань в адрес спортивных журналистов (что взять с убогих), но все-таки накипело. Оригинальное название переведено буквально, но есть один нюанс… Итальянское Padre nostro действительно можно перевести как «наш отец», но в этом случае напрочь исчезает евангельская аллюзия. Pater noster в православной традиции «Отче наш». То ли наши горе-переводчики не знают, в чем отличие звательного падежа от именительного, то ли они просто зоологически невежественные люди. В результате зритель может не обратить внимания на очень важный аспект фильма: это перевернутая евангельская история, сын ждет искупительной смерти отца. Думается, локализаторам надо было все-таки проявить свой традиционный креатив и спроворить какое-нибудь типичное названьице. Например, «Римские тестикулы». А что, бессмысленно, зато брутальненько и с намеком на классику. Проще надо быть, и зритель в кинотеатры потянется.