Рецензия на фильм Гунда от Сергей Кудрявцев

Дебютный фильм «Лосев» (1989) документалиста Виктора Косаковского, тогда ещё выпускника Высших режиссёрских курсов, был посвящён, как уже ясно из названия, выдающемуся философу и исследователю античной культуры, которого удалось запечатлеть на киноплёнке незадолго до его кончины. А последняя картина «Гунда» (2020) повествует преимущественно о свинье и её поросятах, снятых в Норвегии, хотя также есть сцены с курами и коровами, которые пребывают совсем в других местах: Испании и Великобритании. Но к этой ленте вообще не следует подходить с точки зрения верности реальности, как и пытаться объяснить её пафос веганскими настроениями: нельзя убивать животных и поедать их мясо. Поскольку «Гунда» - типичное метафизическое кино высокого философского плана, которое действительно перекликается, пусть и неожиданно, с рассуждениями Алексея Лосева о Судьбе и Боге. Собственно говоря, Судьба именно с заглавной буквы - это и есть иное имя Господа, сотворившего всё сущее. И жаловаться на судьбу в житейском смысле слова, а тем более не понимать и не принимать того, что происходит с конкретными людьми и человечеством в целом, неизвестно почему испытывающим немало бед и трагедий, как и не постигать высшее предназначение всего живого на Земле, это является невольным отказом от признания божественного начала, существования несомненного Промысла. В сниженной, бытовой интерпретации «Гунда» получается, конечно же, душераздирающей историей о том, как огромная свинья могла ненароком задавить кого-то из своих питомцев, а наиболее ослабленного даже намеренно убить - зато в финале, когда у неё забирают оставшихся семь из двенадцати поросят, она страдает как настоящая мать из рода человеческого, лишившаяся собственных детей. И эти невероятные десять минут, снятые одним долгим планом, выводят фильм на уровень античной трагедии с её неизменной темой неизбежного Рока, довлеющего над людьми. Как раз обезличенность присутствия человека (кто-то управляет машиной, в которую загружают поросят, но мы никого не видим) позволяет предположить, что словно нисходит в мир животных, обитающих на ферме, некий Deus ex machina, который вроде бы творит зло вместо блага, но ведь Деяния Господни изначально находятся вне сферы нашего узконаправленного мышления. Кстати, ещё одной подсказкой для осознания, что всё происходящее на экране имеет некий не эсхатологический, а будто космогенный смысл, когда только зарождается на Земле живая жизнь, оказывается чрезвычайно медленный выход кур из какой-то клетки посреди зарослей, что может напомнить (особенно тот потрясающий момент, когда одноногая курица настороженно и всё-таки одержимо преодолевает окружающее пространство) высадку на неведомой планете. Вот и коровы, выпущенные из загона на свободу, как бы впервые открывают для себя величественный мир природы, а свинья с удивительной радостью встречает начавшийся дождь - и довольно забавно стремится поймать льющиеся сверху струи воды, раз за разом высовываясь из амбара наружу. Да и поросята носятся по земле и резвятся так, что нельзя не поразиться, насколько велика животворящая сила бытия. Конкретная жизнь, разумеется, конечна - но именно смерть определяет суть давно предопределённой судьбы. Грядущее небытие отдельного субъекта даёт возможность постичь общую бесконечность бытия. Именно об этом рассуждал философ Лосев практически на пороге Тьмы (хотя для него, проведшего несколько десятилетий почти ослепшим, тьма не казалась чем-то страшным и непереносимым). И трёхминутный финал ленты с закапыванием могилы, где упокоилось его тело, отнюдь не представлялся безысходным, а по-своему рифмовался с двухминутным началом, когда из окна было видно восходящее солнце вдали. Между прочим, для Виктора Косаковского стал поистине эмблематичным «Вид из окна», заснятый французским фотографом Жозефом Нисефором Ньепсом в 1826 году. И ещё одна выдающаяся картина этого режиссёра - «Тише!» (2002), построенная на том, что окружающая российская действительность увидена им из окна собственной квартиры. С течением времени обзор существующего мира расширился до планетарного уровня в фильмах «Да здравствуют антиподы!» (2011) и «Акварель» (2018), снятых в самых удалённых уголках Земли. И всё явственнее ощущалось, что автор постепенно уходит от лицезрения людей, куда внимательнее и неотступнее вглядываясь в «неравнодушную природу», которая превращалась на экране в единый, словно живой организм. В «Гунде» не могут не восхитить настоящие портреты животных, достойные кисти великих живописцев. Использование вездесущего дрона, максимально приближенного к тем, кого запечатлевали, привело к созданию своего рода «картинной галереи», когда разглядывать выражение свиных рыл и коровьих морд или же мимику курей неизмеримо интереснее, чем человеческие лица. И открытие этой «реальности животных», пребывающих уж точно без какого-либо постижения вечных законов бытия, оказывается по немыслимой логике куда мудрее, нежели спорадическое стремление людей осознать всё живое «естественным путём», как высказывается деревенский житель, один из главных героев ранней картины «Беловы». Мир божественен и преисполнен глубокого величия сам по себе, даже если воспринимается порою жестоким и безжалостным. А надо бы относиться к уготовленному предназначению со стоическим смирением, о чём спокойно и будто из иных пределов вещал философ Лосев (да и смонтировано было так, что его голос продолжал звучать уже после того, как человек покинул этот бренный мир).