Рецензия на фильм Я создан для тебя от Евгений Нефёдов

Марии Шрадер (1) вообще-то было бы грех жаловаться и на то, как развивается актёрская карьера – правда, по преимуществу в родной Германии. Однако одарённая артистка впервые попробовала силы в режиссуре ещё в 1998-м году (осуществив совместно с Дани Леви постановку триллера «Сумасшедший»), то есть до того, как получила международное признание благодаря партии в «Эми и Ягуар» /1999/ Макса Фебербёка. Да и относительно недавние проекты Марии свидетельствуют о предельно серьёзном отношении ко второй профессии. Особенно бурный резонанс вызвал снятый по заказу Netflix мини-сериал «Неортодоксальная» /2020/, посвящённый судьбе Эстер Шапиро, решившей порвать с жизнью в замкнутой иудейской общине Бруклина, сбежав от семьи в столицу ФРГ. Следующий проект Шрадер породил определённый интерес уже в подготовительный период. Съёмки проходили (с соблюдением предписанных мер предосторожности) в разгар первой волны карантина COVID-19, а завершились – в сентябре 2020-го. У членов отборочной комиссии престижного Берлинского международного кинофестиваля, по-видимому, сразу не было сомнений относительно включения ленты в основной конкурс. И хотя гран-при достался трагикомедии с провокационным названием «Неудачный трах, или Безумное порно» /2021/ румына Раду Жуде, награждение Марен Эггерт «Серебряным медведем» за лучшее исполнение женской роли представляется заслуженным. Остаётся лишь сожалеть, что не последовало резонанса в национальном кинопрокате: за первые недели демонстрации аудитория составила несколько десятков тысяч зрителей. Сложно судить доподлинно, корректно ли считать Альму Фелсер (кстати, имя в переводе с латыни означает ‘душевная‘, ‘любезная‘) полноценным Альтер-эго женщины-режиссёра, также принявшей участие в сочинении сценария – в соавторстве с Яном Шомбургом. Однако закрадывается подозрение, что это так. Не менее существенно, что формально фильм является экранизацией одноимённого рассказа Эммы Браславски из сборника, опубликованного в 2019-м, пусть даже поверхностное сравнение сюжетов киноверсии и литературного первоисточника (увы, в ожидании перевода на русский язык пришлось довольствоваться пересказом) показывает, что кинематографисты достаточно основательно переработали фабулу. Также отметим, что писательница, будучи уроженкой Эрфурта (а город и округ с тем же наименованием входили в состав ГДР), в постсоциалистический период имела возможность приобщиться к самым разным культурным традициям, поскольку училась и в Берлине, и в Нью-Йорке, и в Москве, и в Хошимине. Если учесть всё описанное выше, не станешь удивляться «космополитическому» пафосу ленты: на сеансе почти не придаёшь значения тому, что события разворачиваются (в ближайшем будущем) в Германии, тем более что под занавес Альма отправляется в Данию, с которой связаны тёплые воспоминания о годах отрочества. Мир и сегодня-то глобализировался… Вместе с тем Шрадер казалось, пожалуй, ещё важнее осветить актуальную тему – увидеть её в ином, несколько непривычном ракурсе. Воззрения шрадеровских коллег, что уж говорить, не отличаются оптимизмом. Допустим, Дени Вильнёв, хотя и постарался привнести в «Бегущего по лезвию 2049» /2017/ кое-что новое по сравнению с видением Ридли Скотта, в части гнетущей, безысходной атмосферы – ничуть не уступил мэтру. И Стивен Спилберг, реализовавший после кончины Стэнли Кубрика проект «Искусственный разум» /2001/, и Вачовски с Томом Тыквером (в сегменте «Откровение Сонми-451» «Облачного атласа» /2012/) прямо обвинили человечество в неспособности проявить хоть какую-то чуткость, придя к выводу, что провозглашение идеалов гуманизма не подавило в людях тягу к примитивной агрессии. Даже у Спайка Джонза (в ленте «Она» /2013/) трогательная лирическая интонация на поверку оказывается обманом… И это ещё без учёта антиутопий, без устали эксплуатирующих давний мотив бунта машин! Казалось бы, Мария Шнайдер движется в том же русле. Чем больше Том старается, следуя заложенным в программе установкам, угодить Фелсер, тем сильнее раздражает женщину назойливой заботой, неуместными романтическими ухаживаниями и т.д. Присутствие в квартире «идеального» избранника на поверку – лишь усиливает чувство одиночества Альмы, для которой и научные изыскания служат своеобразной формой бегства. На такие подозрения во всяком случае наводит подмеченная роботом малодушная реакция на неприятную новость (выяснилось, что накануне увидел свет обстоятельный исследовательский труд в той же области)… Конечно, кого-то (например, другого участника эксперимента, встреченного героиней на улице) подобные достижения научно-технического прогресса способны одарить личным счастьем, но она-то понимает бесперспективность отношений с рукотворным эрзац-мужчиной. Очень точно выбран на главную роль Дэн Стивенс – даже с оговоркой, что местами Томас нет-нет да и напомнит «добрых роботов» из классики научной фантастики (вроде золочёного переводчика C-3PO и андроида Дейты в «Звёздном пути: Следующем поколении» /1987-94/ с продолжениями). Актёр замечательно, преимущественно пластикой и мимикой, показывает процесс не просто обучения, то есть накопления алгоритмов поведения, а формирования сложного комплекса эмоций – под воздействием внешних раздражителей. Что-то (например, возмущение в ответ на попытки унижения) предусмотрительно внесено в исходный код, но без накопления опыта – всё равно не обойтись. Обучение происходит неожиданно быстро – и он бы играючи, задолго до истечения срока испытания прошёл тесты и Тьюринга, и Войта-Кампфа (из романа Филипа Киндреда Дика, взятого Скоттом за основу). Для Альмы сомнения разрешаются достаточно легко – и женщину не слишком удивляет решение подопытного отправиться туда, куда она сама давно мечтала вернуться… Впрочем, найденная авторами драматическая ситуация позволила уделить внимание также и другой проблеме, неизбежно всплывающей с возникновением у современной цивилизации столь широких возможностей. Формула «Я создан для тебя» (или, в дословном переводе с немецкого языка, «Я – твой мужчина») была навеяна романтической песней Леонарда Коэна I’m Your Man, в которой лирический герой обещал возлюбленной сделать всё, что бы та ни попросила. От тамагочи и первых серий электронных домашних питомцев (типа моделей Aibo, сконструированных компанией Sony) действительно логично перейти к двуногим изделиям, предназначенным для «полноценного» общения – якобы способным дарить и любовь, и дружбу. Риск здесь не сводится к потенциальным мятежам или техническим сбоям. Альма резонно замечает, что в корне неверной является сама постановка вопроса – нацеленность на удовлетворение извечного «спроса» на личное счастье. Это – иллюзия, и иллюзия опасная. Дело не только в невольном усугублении тотальной некоммуникабельности и разобщённости, никуда не улетучившихся в обществе и в XXI веке. Мнимое, ложное исполнение фундаментальных (сокровенных?) человеческих желаний «неортодоксальным» способом априори лишает индивида стимула к борьбе, к преодолению воздвигаемых жизнью препятствий, а значит, к развитию. Хуже того, порождает предпосылки для подавления творческого начала и тяги к прекрасному, так рано (наверняка задолго до изобретения клинописи) проявившейся в представителях вида Homo sapiens. В конечном же итоге – предпосылки и для атрофии чувств. Однако вины Томаса в том нет. Вслед за Браславски Шрадер приходит к выводу, что главное – сформировать конструктивный, отвечающий человеческому естеству подход. _______ 1 – Просьба не путать её с Марией Шнайдер, обессмертившей себя образами, воплощёнными в «Последнем танго в Париже» /1972/ Бернардо Бертолуччи и «Профессии: репортёр» /1975/ Микеланджело Антониони.