Рецензия на фильм Титан от Евгений Нефёдов

Творческая судьба Жюлии Дюкорно складывается чрезвычайно успешно. Большинство хоррормейкеров о таком не смели и мечтать! Да и по-прежнему, пожалуй, не смеют, хотя фильмы ужасов давно выведены из категории «недоискусства» и развлечения невзыскательной публики. Даже те режиссёры, чьи работы со временем стали классикой не только жанра, но и киноискусства в целом, подчас вынужденно ждали признания годами, если не десятилетиями. Достаточно вспомнить Дэвида Кроненберга, подвергавшегося за ранние постановки ярым нападкам – и приложившего немало усилий к тому, чтобы заслужить уважение интеллектуалов. А вот его европейской последовательнице удалось засветиться в Каннах ещё благодаря двадцатидвухминутной ленте «Джуниор» /2011/. Лично мне, не скрою, кажутся преувеличенными восторги по поводу её полнометражного «Сырого» /2016/, однако остаётся фактом тот факт, что картина вызвала заметный художественный резонанс (помимо премии ФИПРЕССИ на том же престижнейшем кинофестивале – шесть номинаций на «Сезар») как во Франции, так и кое-где за рубежом. Наконец, совсем уж сенсационно прозвучала новость о вручении «Титану» «Золотой пальмовой ветви», причём значимость данного обстоятельства не помешал оценить и конфуз, возникший из-за путаницы в классификации наград МКФ, в чём публично повинился председатель жюри Спайк Ли… Впрочем, результаты посещаемости фильмов Дюкорно даже в национальном кинопрокате косвенно свидетельствуют, что работы женщины-режиссёра ближе к артхаусу, нежели к коммерческой кинопродукции. Предыдущая лента собрала аудиторию в 149,2 тыс. зрителей, новая – в 291,6 тыс. (общие кассовые сборы на текущий момент оцениваются в $2,2 млн.). И это вовсе не является исключением для кинематографии Старого Света – хотя бы в контексте такого неоднозначного феномена, как «новая французская крайность» (1), расцветшего пышным цветом на заре столетия, когда Жюлия ещё только присматривалась к творческой профессии. Дочь врачей резонно сочла, что настало время выразить своё отношение к бренному человеческому телу, сформировавшееся с детства под впечатлением от родительских разговоров. Плоть норовит в любой момент подвергнуться отвратительным трансформациям, превратившись в неисчерпаемый источник страданий – и физической боли, и нестерпимых душевных мук. Как следствие, происходит ломка личности – и процесс становится необратимым. И наоборот: психические сдвиги и отклонения порождают ситуации, напрямую отражающиеся на состоянии организма. «Сырое», говоря откровенно, пугало на сеансе не слишком сильно – основное воздействие на зрителя производили физиологически неприятные (провоцирующие отвращение вплоть до рвотного рефлекса) подробности: волосы во рту, обгладывание студенткой нечаянно отрезанного пальца и т.п. В «Титане» формальное соблюдение жанровых канонов представляется более строгим – по крайней мере в тех эпизодах, когда в Алексии одерживает верх натура серийного убийцы. Однако Дюкорно умудряется и здесь обмануть ожидания! То, что на первый взгляд выглядело самозащитой танцовщицы от назойливого поклонника (потенциального насильника), на поверку оказывается любимым занятием. Лиха беда начало – и вот ей уже приходится устранять несколько случайных свидетелей (особенно «трогательно» выглядит чернокожий толстяк, не разобравшийся, что к чему, и рассчитывающий на интимное уединение с незнакомкой), а до кучи и отправить к праотцам папу с мамой. Разумеется, маньячке необходимо срочно скрыться от правоохранительных органов, и тут удачно подворачивается Венсан (кстати, тёзка исполнителя – выдающегося артиста Венсана Линдона), пожилой командир пожарной части, тщетно разыскивающий сына Адриена, без вести пропавшего в детстве. Самозванке нелегко выдавать себя за парня и одновременно – привыкать к суровым порядкам, царящим в среде борцов с огнём. Удастся ли героине избежать расплаты за преступления? В такой интерпретации сюжет вполне годится для серьёзного – настоящего – слэшера, но Жюлия Дюкорно мало того что постоянно «остраняет» экранные перипетии, так ещё вводит совсем причудливый (мягко сказано!) мотив. После очередного «подвига» Алексия совершает половой акт с… автомобилем. Знойный фрагмент можно было бы списать на ночной кошмар, если б не материальное свидетельство в виде дитяти, стремительно растущего во чреве женщины, что сопровождается периодическим выделением организмом чёрной жидкости – моторного масла. И ведь что сбивает с толку: режиссёр и по совместительству автор сценария вовсе не помышляет детально разрабатывать историю любви внезапно ожившей машины к человеку, как поступил Джон Карпентер (в «Кристине» /1983/, по Стивену Кингу). Не заостряет внимание на одержимости «железяками» подобно японцу Синъе Цукамото, возвестившему о радикальном преображении шебутного Тэцуо. Даже параллель с «Автокатастрофой» /1996/ упомянутого выше Кроненберга видится поверхностной. При всём при этом долгожданные роды выставляются под занавес столь же эпохальным событием, как появление на свет ребёнка Розмари (в романе Айры Левина и, соответственно, в экранизации Романа Поланского), ознаменовавшее пришествие Антихриста. К тому же, Венсан в шутку заявляет подчинённым, что, поскольку является для них «Богом», найденный сын – не кто иной, как Иисус. Что-то тут явно не то! А по-моему, здесь и кроется суть. Рискну предположить, что Дюкорно отметили всё-таки не за лихо затронутые эпатажные темы как таковые, пусть и поданные с сопутствующими натуралистичными подробностями. Художническая дерзость Жюлии заключается в принципиальном смещении приоритетов – в смешении представлений о том, что важно и что нет. Пожалуй, нечто подобное наличествовало уже в «Сыром» – только находилось там именно что в сыром виде (или, точнее, в зачаточном состоянии). Новая же работа по завершении сеанса оставляет впечатление вполне цельного и концептуального высказывания о современности. Применение в хирургии протезов из неорганических материалов является великим достижением медицины, но… это смотря под каким углом взглянуть. Юная героиня, получив травму головы в результате дорожно-транспортного происшествия, которое сама спровоцировала, наверняка не выжила бы без пластины из титана, вмонтированной заботливыми докторами. Однако как раз в её случае операция на черепе резко усилила деструктивные подсознательные импульсы. Завоевание планеты киборгами может состояться и не в форме торжественного восстания машин, спланированного и управляемого искусственным интеллектом, а таким вот экстравагантным образом. Другое дело, что худшее в ситуации – не возникновение фигуры мнимого мессии, но реакция на явление самих людей. Даже столь незаурядного (стоящего на защите общества!) индивидуума, как Венсан, регулярно вкалывающий себе гормоны, отчаянно борясь с надвигающейся старостью. Есть опасность, что никто и не попытается противостоять катаклизму – наступлению эры титана. Развязка наталкивает на мысль, что в заголовке автором закладывалась отсылка не только к наименованию элемента таблицы Менделеева (металла). Финал явно можно понимать в том смысле, что ребёнок Алексии, этот «антихрист» с титановым позвоночником, – ещё и титан, намеревающийся свергнуть с Олимпа даже дохристианских богов. Мир грозит откатиться в (нео-? пост-? квази-?) языческие времена, что совсем грустно. _______ 1 – Подозреваю, что примерно так по смыслу переводится англоязычный термин «New French Extremity», введённый с лёгкой руки кинокритика Джеймса Куэндта.