Рецензия на фильм Параллельные матери от Евгений Нефёдов

Несмотря на то, что далеко не все постановки Педро Альмодовара вызывают ощутимый художественный резонанс (особенно в XXI веке), вряд ли кто-то возьмётся рассуждать о наступившем у него творческом кризисе или хотя бы – об отсутствии оригинальных идей. Новая картина служит тому очередным подтверждением, причём именитый кинематографист отнюдь не меняется в угоду нестабильной конъюнктуре – напротив, последовательно, без спешки и суеты реализовывает замыслы, которые считает для себя значимыми. Внимательные зрители мгновенно припомнили, что постер «Параллельных матерей» (тогда неснятых) попал в кадр ещё в… «Разомкнутых объятиях» /2009/, посвящённых внутренней «кухне» киноиндустрии, где, к слову, также блистала Пенелопа Крус. Но лично меня сильнее всего поразила радикальная смена эстетических пристрастий испанского режиссёра-сценариста. Ранние работы отличались раскованной, язвительной атмосферой (если и не выдавались за «чистые» комедии, то во всяком случае – содержали ярко выраженный компонент сатиры), однако постепенно Педро переключился на драмы, а то и на откровенные мелодрамы. Сравнение произведений двух периодов наводит на весьма любопытные соображения. Но это так, к слову. Драматическая ситуация, заявленная в «Параллельных матерях», вполне сгодилась бы для «мыльной оперы», причём не только для заокеанской, но и для латиноамериканской. Недоброжелатели Альмодовара не без оснований могли бы заявить, что мотив нечаянной (случившейся по халатности медицинского персонала) подмены в родильном доме появившихся на свет девочек достоин чего-то вроде приснопамятной мексиканской теленовеллы «Богатые тоже плачут» /1979-1980/. И ведь авторы толком не объясняют, как такое вообще произошло в современной Испании, а заодно – какими последствиями (юридическими и материальными) подобная роковая оплошность грозит нерадивым сотрудникам. Собственно, это мало интересует режиссёра-сценариста: Джанис Мартинес Морено, сделавшая генетический тест на установление материнства, не решилась, подавив спонтанный эмоциональный порыв, обратиться к адвокату. Такого рода жанровые ассоциации усиливает очень деликатная сентиментальная интонация – и как раз не вызывает удивления, что особых похвал (включая номинацию на премию «Оскар») удостоился композитор Альберто Иглесиас, чья музыка грозит довести чувствительную часть публики до слёз умиления… Разумеется, на поверку фильм не так элементарен, как представляется на первый, поверхностный взгляд, да и заимствование стилистических приёмов из душещипательных телевизионных сериалов вовсе не видится самоцелью – лишь служит средством вызвать максимальный эмоциональный отклик у широкой аудитории (1). В тот момент, когда Джанис, уже знающая тайну малышки Сесилии, встречает Анну Мансо Феррерас (они вместе находились в палате, родив детей практически одновременно) и узнаёт о трагической судьбе собственной дочери Аниты, которую настигла внезапная смерть во сне, всё радикальным образом меняется. Здесь мы сталкиваемся не просто с переживаниями, искренне разделяя горе женщины, но и с моральной дилеммой. Джанис Мартинес оказывается во вдвойне сложном положении, догадываясь в глубине души, что не имеет права разлучать растущую не по дням, а по часам девочку с матерью (точнее, с биологической матерью, хотя такая формулировка звучит грубовато, отдавая канцелярщиной), но вместе с тем – не представляющую, как будет жить без ребёнка. Предложение Анне исполнять обязанности няни (взамен работы официантки в расположенном по соседству кафе) не является, так сказать, актом благотворительности – и не только по той причине, что Морено действительно нуждается в помощи. Спонтанно вспыхнувший роман между двумя одинокими женщинами, который раньше (когда Педро начинал свой профессиональный путь) наверняка был бы принят за эпатаж или, как минимум, за попытку привнести в повествование толику пикантности на манер знаменитой «Эммануэли» /1974/ Жюста Жакена, сегодня уже вряд ли кого-то шокирует. К тому же, Альмодовар проявляет предельную деликатность – и слова восхищения игрой той же Крус (в частности, отмеченной на МКФ в Венеции, также выдвигавшейся на премию «Оскар») обусловлены отнюдь не участием в знойной эротической сцене. Гораздо принципиальнее, что Джанис в конце концов находит в себе внутренние силы сообщить правду – и мужественно принимает последствия решения, не препятствуя тому, чтобы Анна забрала дочь. Помимо прочего попутно всплывают и проблемы отношений между представителями разных поколений, не сводящиеся, допустим, к тому, что сеньорита Феррерас мало чего знает о прошлом (не интересуется?). Ничего не слышала даже о Дженис Джоплин, в честь которой родители назвали её новую лучшую подругу, – об американской певице, рано скончавшейся, но оставшейся в истории (как минимум, в истории рок-музыки) в качестве одного из олицетворений бунтующих шестидесятых. Существенность данного – исторического – аспекта становится всё очевиднее по мере развития сюжета. Казалось бы, просьба Джанис к Артуро посодействовать с идентификацией останков прадедушки в драматургическом плане нужна исключительно для того, чтобы показать, при каких обстоятельствах у них возникла любовная связь, приведшая к беременности (незапланированной). Женщина доходчиво, не скрывая волнения, объясняет, как долго и с каким нетерпением жители деревни ждали разрешения провести процедуру… И то, что позже тема уходит на дальний план, практически забывается, уступив место текущим проблемам (именно сомнения археолога в своём отцовстве натолкнули Морено на идею заказать тест), – ни о чём не говорит. По знаменательному совпадению, он сообщает радостную новость (формальности улажены, можно приступать к раскопкам) вскоре после напряжённого разговора с Анной. Неужели это так важно? Да, важно – гораздо важнее, чем представляется со стороны. Сергей Георгиевич Кара-Мурза, долго работавший в Испании, писал о том, как болезненно протекала там гражданская война, драматически затянувшаяся: победившие франкисты десятилетиями (!) вылавливали своих бывших противников. Кинематограф, между прочим, точно отразил накал противостояния: от «Кузены Анхелики» /1974/ Карлоса Сауры до «Прекрасной эпохи» /1992/ Фернандо Труэбы, от «Коров» /1992/ Хулио Медема до «Хребта дьявола» /2001/ и «Лабиринта фавна» /2006/ Гильермо дель Торо… Со смертью диктатора и демократизацией общественного строя окончательного благорастворения воздухов, к сожалению, не наступило. Души безвинно загубленных фалангистами предков вопиют, требуя упокоения в земле – и в памяти потомков. Неслучайно повествование завершается цитатой из Эдуардо Галеано: «Не бывает немой истории. Как бы её ни поджигали, ни разбивали, ни фальсифицировали, человеческая история отказывается молчать». Нужно обладать, бесспорно, талантом масштаба Педро Альмодовара, чтобы так органично совместить в произведении «высокое» и «низкое» начала, даже тривиальным мелодраматическим перипетиям придав глубокий философский подтекст. Частная история двух «параллельных матерей» в конечном итоге выводит на размышления о том, как трудно восстановить распавшуюся связь времён, о чём сокрушался ещё шекспировский принц Гамлет. _______ 1 – Между прочим, кассовые сборы в размере $16,7 млн. (из них $2,9 млн. пришлось на национальный кинопрокат) следует признать достойными в напряжённых условиях кинопроката 2021-го.