Рецензия на фильм Конец света от Kickingrussian

Апокалиптический сверхъестественный триллер "Конец света" аргентинского режиссера и сценариста Феркса Кастеллани ("Черные птицы") представляет собой образец того самого хоррора, где за театральностью и мрачным настроением скрывается то, что волнует современных зрителей. Постановщик говорит о страхах, насилии, моральном разложении и строго охраняемых личных секретах своих персонажей с точки зрения религиозной секты, которая порабощает доверчивых граждан и контролирует их разум. В работе Кастеллани часто цитируется Библия и разыгрывается апокалипсис внутри отдельно взятой семьи, где есть разочаровавшаяся проповедница-мать (Хуана Вьяле), ее дочь-неофит (Дарина Бутрик) и дядя (Лучано Касерес), который сочетает в себе одновременно черты набожного функционера и истового фанатика веры. Скрытая угроза от восставших в день затмения чудовищ становится причиной паранойи людей, запертых на два первых акта в условиях одной локации, причем режиссер стремится как можно плотнее упаковать смыслы и сомнения о том, что является истинной верой, а что - ее излишне эмоциональным фасадом. У Кастеллани нельзя отнять новаторский подход в интерпретации как вопросов, связанных с религиозным фанатизмом, так и с тем, что ложные пророки, которые забирают во имя веры абсолютно все, оказываются скользкими и слишком очевидными манипуляторами. В интерпретации постановщика слепая вера героини Вьяле, отчетливо осознающей ответственность за мятущиеся души людей, вступает в парадоксальную связь с менеджерскими способностями ее брата, который собственноручно настроил конец света для последователей секты. Армагеддон у Кастеллани происходит благодаря тому, что зрители узнают все больше и больше подробностей о характерах, скрывшихся за толстыми стенами дома в лесу. Апокалипсис, реальный или тщательно спланированный, становится у постановщика как точкой отсчета для нового хода истории, когда чудовища проглотят неверных и грешников, так и неким моментом прозрения для героини Вьяле, которая только в эту ночь затмения узнает о своем брате-монстре слишком много. Само собой, небольшой бюджет независимого фильма Кастеллани не предполагает масштабных сцен, а концентрируется вокруг фобий и признаний, когда случайный гость (Хавьер Годино, "Звук свободы", "Болотная тишина") не просто станет третьей силой в противостоянии между верой и сомнениями в действительности происходящего, но и усилит интригу. Поэтому "Конец света" отчасти становится чем-то средним между эзотерическим опытом, замешанным на христианских мотивах, и движением в сторону жесткой и жестокой антиутопии о том, как пастыри видят в дальнейшем дорогу в рай для своего двуногого стада. Символизм темного начала, где стеной льет дождь в кромешной темноте, где сверкают разряды и где радиоприемник в автомобиле ведет прямую трансляцию о грядущем коллапсе, у Кастеллани в "Конце света" показывает изящный декаданс веры, отодвинутый во времена 50-60-х годов прошлого века. Свет двух больших ярких фар пробивает тьму подобно глазам неведомого зверя, внутри которого - дядюшка Маркос (Лучано Касерес), импозантный мужчина средних лет, одетый подобно нью-йоркскому гангстеру во времена "сухого закона", его слепая сестра Хуана (Хуана Вьяле), которая в черном капоре и с изящным посохом напоминает настоятельницу какого-то женского монастыря из XIX века и Лаура (Дарина Бутрик), дочь Хуаны. Примечательно, что Кастеллани помещает героиню Бутрик в возраст набоковской Лолиты и визуально конфликт выстраивается еще задолго до фатальной поломки автомобиля и блужданий по ночному лесу к дому с одиноким огоньком. Внутри дома, который выглядит покинутым, Лаура с матерью находят временное пристанище. Для персонажа Бутрик все происходит слишком всерьез, и Кастеллани очень талантливо воспроизводит аллюзию на трансляцию "Войны миров" Орсона Уэллса, когда тысячи радиослушателей поверили, что на Землю напали инопланетяне и обратились в панику. Для постановщика радио становится элементом коммуникации, ключом без обратной связи к внешнему миру, к миру, где обе Америки оказываются во власти тех, кто будет вершит Страшный Суд над грешниками. Конфликт между матерью, у которой раскалывается голова и которая сомневается в подлинности происходящего, и искренне верящей всему дочерью для Кастеллани становится конфликтом между доверием к пропаганде и интуитивным пониманием происходящего, когда характер Вьяле выглядит слишком осведомленной о сценарии апокалипсиса. Случайно для себя Хуана обнаруживает на столе небольшой кинжал для резки бумаги, который позже у режиссера станет подобно чеховскому ружью как орудием расправы, так и способом выявления истины о Маркосе-пропагандисте. Характер Касереса слишком прагматичен для проводника в райские кущи, тем не менее, именно Маркоса Кастеллани делает этаким религиозным коммивояжером, который со страстью молодого, но бесплодного мужа пытается вскрыть у себя стигматы и стать тем самым еще ближе к Богу. Момент принятия решений у постановщика открывается хорошо считываемым конфликтом между Хуаной и Маркосом, между женщиной и мужчиной, между той, для которой вера стала тяжелым наказанием, ненужным даром, и тем, кто видит внутри религиозного сообщества возможности для установления абсолютной власти. Внутри притчевой сущности "Конца света" Феркс Кастеллани с мастерством бывалого психиатра смешивает различные фобии и управляет ими, превращая клаустрофобный загородный дом без призраков в место репетиции Страшного Суда и выталкивая агорафобных персонажей в юнгианский темный лес. В лучших моментах ленты постановщик добивается важного для жанра онирического эффекта, действительность бытия семейной троицы, где мать и ее дочь, соединенная греховной связью дядей Маркосом, становится тяжелым сновидением, своеобразным туннелем в новую, белую и благочестивую жизнь. Цитаты из Библии, которые Кастеллани крайне точно расставляет на протяжении всего фильма, из обсуждаемых догм становятся для героя Лучано Касереса и его племянницы чем-то вроде оккультных заклинаний для вызова внутренних и внешних зверей, и эта темная атмосфера магии над массовым сознанием показывает изнанку любого учения. Интересно, что персонаж Хуаны Вьяле, слепой матери-проповедницы очень удачно выстроен автором, от беспомощной женщины с клюкой в потоках дождя она превращается в индикатор сущностей и в победительницу рукотворных бесов во мгле полночного леса, освещаемого кроваво-красной Луной. Источники вдохновения Кастеллани, мистический "Таинственный лес" М. Найта Шьямалана и криминальные "Девять королев" Фабиана Бьелински, позволяют режиссеру представить зрителям саспенс иного качества, более глубокий по степени воздействия, когда внутри камерной истории персонажи становятся носителями фатализма и наивности и когда стремящийся к святости Маркос получает родственный удар и предстает отвратительным грешником и обманщиком. Нарратив режиссера подобен айсбергу, где его выведенная на экран околорелигиозная часть становится способом для высказывания Кастеллани на тему того, как именно можно попасть в рай, как стать блаженным и как в итоге обрести подобие трансформированной и переформатированной веры на территории религиозного гетто. В отличие от Шьямалана, постановщик сторонится комфортабельных клише и не стремится оставить публике чувство облегчения от увиденного. Работа Кастеллани - тщательно спланированное зрелище, где предопределенность происходящего намекает на многочисленные обманы, которые творят с массами политика и религия. Однако в видении режиссера отсутствует жесткое обличение тех, кто стремится сначала создать апокалиптическую среду, а потом вытолкнуть наиболее благодарных и адекватных на поверхность спасения. Кастеллани не стремится занять чью-либо сторону, а находится над ситуацией, делая странную ставку на радикальный апокалипсис, который подобен стихийному бедствию и которого никто не видел, и выходя победителем на жанровой территории. Искренность "Конца света" у Кастеллани тщательно закамуфлирована, его экранная история стремится к реконструкции духа работ Говарда Лавкрафта и готова удивить финалом, вступающим в диалог с тем, что уже было у Ари Астера в "Солнцестоянии" и в "Чистом месте" Никиаса Криссоса. Героиня Дарины Бутрик целует кровоточащие шрамы на спине своего дяди Маркоса и тем самым создает одну из самых сильных и страстных сцен в фильме, когда похоть взрослого мужчины, который участвовал в обряде инициации Лауры, оказывается переплетенной с желанием вписаться в святые. Поскольку выглядящая как пуританка Хуана Вьяле становится заложницей в руках человека, которому она сама скорее всего промыла когда-то мозги, то Кастеллани показывает зрителям образ женщины, которая готова отбросить в сторону собственные принципы и использовать свой природный дар убеждения для спасения. Благодаря Хавьеру Годино у постановщика появляется персонаж, которого не страшно принести в жертву, убогий, все забывший, потерянный и откровенно не понимающий, что с ним происходит. Его тотальная слепота разума сродни слепоте физической у Хуаны, но путь к прозрению оказывается в варианте Кастеллани по-настоящему трагичен. Постановщик использует всю чернильно-синюю экспрессию классических голливудских фильмов ужасов, чтобы показать абсурд жизни тех, кто живет вне истинной веры, и абсурд смерти тех, кто подпитывается за счет самопридуманной религиозной лжи. С этой точки зрения, модель сектантского террора у Кастеллани возникает благодаря библейским пересказам и желанию Маркоса выложить свою жизнь через использование многочисленных клише, через программу на уровне "12 шагов к Богу", когда просветление наступит, даже если для этого надо будет стать гиперболическим земноводным из темной лесной чащи. Поэтому "Конец света" оказывается на поверку образцом ментального трипа и находится во власти безумия людей, в разной степени верящих в наступление апокалипсиса, расставляя акценты относительно мужчин, слышащих божественные голоса, и женщин, которые получают реальную власть внутри общины.