Рецензия на фильм Самый лучший босс от Евгений Нефёдов

Резонанс, вызванный в Испании «Самым лучшим боссом», был не столько коммерческим, сколько художественным. Кассовые сборы, оцениваемые в $3,97 млн. (и, соответственно, аудитория – в величину порядка 500 тысяч), не являются такими уж впечатляющими. Для сравнения: лидером крайне непростого сезона 2021-го стал «Человек-паук: Нет пути домой» Джона Уоттса, принёсший $18,9 млн., а, например, местная комедия «На всех парах! Путешествие в Астурию» Сантьяго Сегуры заняла четвёртую позицию с результатом $9,3 млн. Зато фильм настолько впечатлил профессионалов от киноиндустрии, что выдвижение на рекордное количество номинаций на престижную премию «Гойя» (в общей сложности – двадцать!) никого не удивило. Мало того, и национальный «оскаровский» комитет в конечном итоге отдал предпочтение постановке Фернандо Леона де Араноа, а не «Параллельным матерям» /2021/ Педро Альмодовара и не «Средиземному морю» /2021/ Марселя Баррены. Картина, правда, попала лишь в шорт-лист, даже не оказавшись среди итоговых претендентов, притом что драма «Понедельники на солнце» /2002/ того же режиссёра-сценариста (и тоже с участием блистательного Хавьера Бардема) такой чести удостаивалась. Но и то неплохо! Расчёт понятен. Затронутая авторами проблематика представляется жгуче злободневной, с какой стороны ни посмотри. «Самого лучшего босса», в принципе, ничто не мешает воспринимать в сугубо развлекательном ключе – в качестве типичной «комедии положений», поскольку забавных (двусмысленно забавных) ситуаций и ярких перипетий в фильме хватает. К тому же, ведущий актёр, чья личность ассоциируется в первую очередь с трагическими, а то и со зловещими (1) партиями, продемонстрировал яркое комическое дарование. Вместе с тем в свете по-прежнему сохраняющего своё действие (в том числе за пределами США) печально известного эффекта Вайнштейна экранные события видятся по-особому. Раньше интрижку, которую, поддавшись мимолётной слабости, завёл владелец фамильного предприятия по производству весов с молодой сотрудницей Лилианой, посчитали бы типичным служебным романом, благо что Хулио Бланко вовсе не принуждал девушку к интимной связи. Не то чтобы не устоял перед коварным соблазнением и совершил супружескую измену против воли, но точно – не принуждал. Однако теперь такому поступку наверняка дадут противоположную оценку, а если «жертва» ещё присоединится к кампании с хештегом #MeToo… Остроумная развязка ставит точки над «i», рассеивая последние сомнения по поводу истинного отношения кинематографистов к навязываемым либеральным (или, как уничижительно говорят оппоненты, либероидным, то есть «либералоподобным», лишь подделывающимся под либеральные) ценностям. Сеньор Бланко (кстати, фамилия означает ‘белый’), встречая с распростёртыми объятиями членов долгожданной комиссии, готовых присвоить компании почётное звание и наградить руководителя очередным дипломом за заслуги, не упускает шанса заметить, что старается идти в ногу со временем, уделяя повышенное внимание борьбе с дискриминацией по гендерному и расово-этническому признакам – предоставляя работникам, мол, равные условия. Внешне всё и впрямь выглядит благочинно, но… нелегко удержаться от ехидной ухмылки, зная, какой ценой текущее положение вещей далось «самому лучшему боссу». Соображения политкорректности не имели ровным счётом никакого значения. Другое дело, что было бы странно, если б Хулио, собаку съевший в разруливании запутанных ситуаций (и производственного, и бытового, и личного характера), не смог извлечь из данного обстоятельства максимальной выгоды. Локализованный российский вариант названия дополнительно усиливает перекличку с «Самым главным боссом» /2006/. В Basculas Blanco на протяжении десятилетий действует принцип управления персоналом, схожий с тем, что принят в IT-фирме, показанной у Ларса фон Триера. Бланко, впрочем, не потребовалось идти на столь явный (и несущий нешуточный риск) обман, как приглашение профессионального актёра «сыграть» начальника, от которого-де зависят ключевые решения. Хулио придерживается старой доброй хитрости, не уставая внушать подчинённым, что те не трудятся на чужого дядю, а являются членами большой дружной семьи. И что он персонально готов помогать в решении любых вопросов. Разумеется, на практике всё оказывается не так однозначно – и шефу предстоит изрядно поломать голову, убеждая Мираллиса проще отнестись к измене дражайшей половины Авроры, не поддающейся увещеваниям и угрозам. Приходится время от времени разбираться со стрелянным воробьём, которого на мякине не проведёшь: Халед, араб по происхождению, открыто глумится над излюбленной метафорой патрона, заявляя, что не может приходиться тому сыном уже из-за разного цвета кожи. Но этого – ещё можно «купить», поправившись в присутствии высокой комиссии: речь идёт о «приёмном сыне». А как с остальными трудягами? Конечно, наиболее острой (и острокритической) сюжетной линией фильма является история с увольнением одного из сотрудников, что сближает ленту не только с упомянутой выше триеровской сатирой, но также с американской трагикомедией Джейсона Райтмана «Мне бы в небо» /2009/. Фернандо Леон де Араноа не без издёвки поясняет: то, что Бланко считал стандартной процедурой (какие могут быть претензии, коль скоро выплаты проведены строго по закону?), оборачивается для человека личной драмой, а для его бывшего начальника – возникновением непредвиденного препятствия. Как специалист по конструированию весов, Хулио стремится восстановить равновесие или, фигурально выражаясь, добиться гармонии. А тут – безработный пролетарий, которому нечего терять, «приковывает» себя к месту напротив центрального входа на предприятие, выкрикивает в мегафон ругательства, развешивает транспаранты с оскорбительными лозунгами, пытается воздействовать на совесть через маленьких детей, приведённых с собой. И ни охранник, ни полиция ничего не в силах сделать. Как тут не посочувствовать справному хозяину, вынужденному (да-да, вынужденному) прибегнуть к услугам, в сущности, криминального толка?.. Вот где зарыта собака. Никакого сочувствия от создателей «самый лучший босс», естественно, не дождётся. Идеальное разрешение под занавес всех проблем воспринимается не заслуженной наградой и не подарком свыше. Сеньор Бланко, разглагольствующий об отношениях крепче родственных уз, сам-то иллюзий не строит, опираясь на проверенные веками способы эксплуатации, совмещая методы экономического принуждения с организацией, когда надо, акций прямого террора против непокорных. Разница между Бланко и, допустим, Пабло Эскобаром (сыгранным Бардемом в предыдущей картине режиссёра) – не качественная, а количественная. Разница в том, что они действуют в непохожих, скажем так, сегментах бизнеса, но при этом оба хочешь не хочешь вынуждены считаться с объективными общественными законами. Как и фон Триер, и Райтман, и другие наблюдательные художники, де Араноа не ограничивается частным случаем – указывает первопричиной сложностей не качества конкретного человека, владельца компании или управляющего, а капиталистические отношения как таковые. В обстановке коронавирусных ограничений, ударивших по благосостоянию населения (в Испании – далеко не в последнюю очередь, по крайней мере в границах Европейского Союза), пафос ленты прозвучал особенно пронзительно. _______ 1 – Помимо всем памятной партии Антона Чигура («Старикам тут не место» /2007/) можно вспомнить совсем инфернальный образ Ромео Долоросы из «Пердиты Дуранго» /1997/.