Фильм Внебрачные связи

Лондон, 1987 год. Монолог сидящей перед зеркалом женщины. Мне 33, а имя не скажу. Отношения с мужем чем дальше, тем больше походят на катастрофу. Однако у нас есть прелестная дочка. Филипа я знаю года полтора. Филип – американский писатель, но живет в Лондоне. Уж не знаю, за что он себя сюда сослал. Хоть я и делаю вид, что равнодушна к известности моего любовника, я прочла у него все. И в глубине души мне льстит, что такой уважаемый писатель счел меня интересной для тайных встреч по вечерам.

Филип просит свою любовницу закрыть глаза и описать комнату, в которой они находятся. Та выполняет просьбу. Для начала: в ней два окна в пол, а за ними – сад. Комната выдержана в строгом стиле, так что на окнах нет ни штор, ни жалюзи, и соседи видят все, что происходит внутри. Филип: обычно они видят, как жилец печатает на машинке или что-то читает. Но порой они могут наблюдать кое-что намного интереснее. Любовница продолжает: еще здесь есть удобное кресло, а в нем сидит женщина, которой уже пора на работу. В другом кресле, прямо напротив, мужчина. Сидит за столом и слушает ее жалобы на мужа. Рабочий стол, примерно метр на метр восемьдесят, с деревянной столешницей на сером металлическом основании. На столе – горы бумаг: незаконченная рукопись, письма и газетные вырезки об Израиле, которые он собирает, чтобы доказать жене, что все британцы – антисемиты. Перпендикулярно столу стоит пишущая машинка на специальной подставке. За спиной – книжные полки. «Еврейская комедия» Гейне, «Евреи как пария» Ханны Арендт, «В белые ночи» МенахемаБегина – все сплошь книги авторства евреев, о евреях, для евреев. На потолке – пыльный японский бумажный шар. Радио. Две лампы, хромированные. На полу – коврик для гимнастики и адюльтера. В мусорном ведре – упаковки от еды. Единственное украшение – цветочный гипсовый орнамент на потолочном молдинге.

Женщина перебирается с кресла на коврик, Филип усаживается рядом. Любовница, закидывая ему ноги на плечи, говорит: а теперь проверим, насколько ты был внимателен. Опиши меня.

Глава 1. Осень

Филип использует для работы заметки, сделанные со слов любовницы. Недавно любовница мужа сделала ему подарок. Она – дама претенциозная, вся во власти своих амбиций и ревности. Она подарила ему пластинку. Я уже не помню, но там был отрывок из Шуберта, безумно красивый, очень известный, вдохновленный любовью всей его жизни – интереснейшей женщиной того времени.Это все расписано на обложке. Он ведь мог сказать, что сам ее купил, но – нет. Он выдал, что это подарок от его любовницы. Как-то вечером я выпила лишнего, взяла розовый маркер и выделила им все фразы, которые мне казались до нелепости смешными: величайшая страсть в жизни; единство душ; экстаз. Затем спокойно и с достоинством взяла и вручила эту обложку ему.

Любовница сидит на рабочем столе Филипа, говорит, прихлебывая виски: думаешь, это отвратительно? Филип: почему ты напилась? Я не напилась, просто много выпила. Ты много выпиваешь? Да. Бывает, я не пью, когда одна, а иногда выпиваю до ужина несколько двойных порций. И за ужином вино. Но я никогда не напиваюсь, просто бываю навеселе. Странная у тебя жизнь. Это точно, неправильная, но какая есть.

Любовница закуривает. Филип интересуется: ты и впрямь так несчастна? Временами. Бывают ужасные периоды, но их сменяют периоды мира и любви. А как у вас в постели? Я знала, что ты спросишь, но отвечать я не намерена.

Филип возвращается домой к жене, та интересуется, как прошел его день. Еще один жалкий день, в трудах. Филип целует жену.

Перед сном жена читает в постели книгу, Филип просматривает заметки в блокноте. Жена просит мужа не засиживаться допоздна. Филип: скоро лягу, спи.

Филип ведет мысленный диалог с любовницей.Почему ты несчастлив со своей женой? Чего тебе не достает? А тебе чего в муже не хватает? Я много о нем рассказывала, теперь ты расскажи, почему тебе мало жены. Я и сам не знаю. Любовница: почему я здесь? Потому что я решил последовать за своим искушением, с возрастом это происходит чаще.Почему ты боишься сделать ей больно? А почему я должен хотеть сделать ей больно? Тебе не хватает свободы действий. Что есть свобода? Ты свободна? Более- менее, свободнее тебя. Филип: глупости! Пора заканчивать этот разговор. Возможно, будет правильней, если лишь один любовник станет жаловаться на свой брак. Любовница: значит, твои жалобы под запретом? Кроме жалоб на Англию и вообще все английское. Филип: а разве не может быть так, что мое недовольство браком никак не связано с моей влюбленностью в тебя? Не то что культурные различия. Любовница: то есть, я здесь из-за культурных различий? И наш роман – это история о культурах? Филип: этот жанр мне интересен. Как и иностранки? Пожалуй, есть и похуже подходы к культурным различиям. Например, есть старая добрая ненависть, ксенофобия, насилие, убийства. Да, дорогой, ты прямо-таки Альберт Швейцер межкультурных совокуплений. Филип смеется: Малиновский, скорее он подходит.

Льет дождь. Любовница звонит Филипу в офис из таксофона. Тот чувствует, что она подавлена: говори, что не так? Наша няня, дочка, склочная домработница и, конечно, проклятые дожди. Я не думаю, что мы сможем поддерживать нашу связь. Времени не хватает. Ты не согласен? Кажется, наш последний разговор к этому уже шел. Я думаю, это лучший выход. Ты сказал, что сходишь с ума от этих сексуальных дел. Ты говорил, что чистая романтика тебя не интересует. Филип: я упрощу для тебя все, если ты так захочешь.Любовница: скажи что-нибудь, ненавижу молчание. Филип: но я здесь.

Филип встречается с любовницей в пабе. Пришло письмо? Да, пришло. Оно чудесное, я его порвала. Я решила, так будет лучше всего. Так странно с тобой не видеться, ты куда-то пропала. А ты изменился, что-то в тебе кажется другим. Вырос? Стал ниже, толще? Не знаю, это едва уловимо. Я скучал.

Филип и любовница приходят в офис. Филип помогает женщине снять промокшую под дождем одежду, вытирает ей волосы полотенцем. Любовница говорит: наверно, я глупо вела себя с мужем. Он был вынужден годами мириться с моим одиночеством и депрессивностью. Раньше я ему не изменяла, думала, мой муж уязвим и нуждается в защите. Филип: мне так не кажется. Тебе не хотелось сказать мужу: бросай свою любовницу, иначе я уйду спать в гостевую? Выбирай: либо шпилишь ее, либо меня. Любовница: она важная часть его жизни, это было бы эгоистично. Филип: эгоистично? Раз ты так думаешь, то выходи за меня. Это потрясающе, когда женщина говорит «просить бросить мужа свою любовницу слишком эгоистично».

Любовница лежит на коврике, говорит Филипу: мне как-то проще без тебя. Отвлечься, забыться, не зацикливаться на сравнениях. Рассказать бы, что творилось в моей голове, но не хочу обременять. Так расскажи, мне интересно, что у тебя в голове, мне она очень нравится.На выходных приезжала мама, а он взял и исчез. А завтра обед со свекровью, она ужас какая неприятная. Ты знаешь, что такое шейка матки? Кажется, да. Представляешь, у меня там шишка, надо пройти обследование. Муж сказал: ты рушишь мою интимную жизнь. Мне совершенно не нравится секс с ним, всегда грубый и в одни ворота. Уже как есть. Такова жизнь. Филип: почему бы тебе не сделать мужу одолжение и не попытаться кончить? Все лучше, чем ругаться. Пусть твой муж тебя имеет, не мешай. Любовница: разве это возможно контролировать? Ну притворись ты шлюхой на полчасика для разнообразия, не умрешь. Не принимай все так близко к сердцу.

Любовница и Филип сидят у камина. Женщина курит: он из тех мужчин, которые думают, что женские оргазмы, как конвейер, и что все должны кончать вместе. Это нормально в молодости. Но когда за плечами маломальский опыт, обиды, как объяснить человеку, что ты просто потерял к нему сексуальный интерес?

Провожая любовницу до двери, Филип говорит: знаешь, к нашей встрече ты дозрела, была готова падать с ветки. Нет, я уже догнивала, валяясь под деревом.

Закончив работать утром, Филип звонит любовнице. Та лежит у себя дома в постели. Филип интересуется: ну что, твой муж еще прохлаждается в больнице? А его профурсетка там? Женщина смеется: какое прекрасное слово – профурсетка. Я знал, что тебе понравится. Я слишком его очернила, а он не так плох. Но, если сказать честно, я уже давно не спала так хорошо. Впервые за долгое время проснулась со свежей головой. Выписка завтра.

Любовница приходит к Филипу. Они занимаются сексом. После чего Филип рассказывает: видимо, из-за Дня святого Валентина я вчера проснулся посреди ночи с крайне отчетливым ощущением, будто твоя рука лежит на моем члене. Как вышло, что я так сильно на тебя запал? Это потому, что ты сидишь тут взаперти, здесь ничего не происходит, нет ничего нового. У меня есть ты. Сколько это уже длится? Ровно полтора года. Любовница: я тебя не знаю. Вернее, что-то знаю из твоих книг, но этого мало. Хорошо, мы хоть не сидим на чердаке, как семья Анны Франк. Филип: ну, что ж, такая судьба. О чем думаешь? Любовница: об острой необходимости побыть одной.

Любовница умывается над раковиной, смывая слезы. Филип: выглядишь чудовищно усталой. Знаю, но что поделать? Филип: бежать!

Филип и любовница едут на заднем сиденье такси. Женщина говорит: сказать, что я сделаю во вторник? Пойду к адвокату. Требовать развод? Нет, хотя бы прояснить детали. К тебе приеду на взводе.Филип: занимательный нас ждет денек.

Одеваясь после секса, любовница рассказывает Филипу: раньше, когда я жила в деревне и редко бывала в городе, я была проще. Но со временем изменилась. Тогда я была очень веселой. Филип помогает женщине надеть трусики: а мне ты сейчас нравишься.А что будет, когда тебя муж спросит, откуда взялся синяк на бедре? Он уже спросил. Я сказала, как есть. Я всегда говорю правду, чтобы не попадаться на лжи. Я сказала: я получила синякво время страстных объятий с безработнымписателем в его квартире, где даже нет лифта. А дальше? Это звучит глупо, и мы смеемся. И ты выглядишь честной женщиной? Абсолютно!

Глава 2. Прага

Филип беседует с женщиной (Яна). Та вспоминает: я была простой чешской девочкой. Я пришла в твой отель, и ты попросил меня подняться в номер, чтобы помочь тебе донести книги. Было десять утра. Они обращались со мной ужасно грубо, относились ко мне как к шлюхе. А ты устроил целый скандал. Ты был добр. Потом мы пошли гулять на Карлов мост, и ты обучал меня новым выражениям. Мы поужинали в отеле, я была тебе совсем не интересна, мне был 21 год. Теперь я значительно старше. Как-то раз ты позвонил мне и пригласил на оргию. Я не осмелилась пойти. Филип: ты ничего не потеряла, было скучно. Яна: за тобой постоянно следили. Когда мы ходили по ресторанам, полицейский обязательно садился чуть ли не с нами вплотную. Нам это казалось невыносимым. Я работала в американской библиотеке, мой преподаватель помог устроиться. Он считал, что это очень удачно для всех нас, ведь мы получили шанс брать книги. И работа действительно была потрясающая, но под конец стало очень трудно. Меня вынудили принять решение: работать на спецслужбу или уйти. Меня прижали, они дали мне какую-то бумагу на подпись и сказали, что наш разговор – это государственная тайна, и что если я кому-нибудь о нем расскажу, то меня отдадут под суд и посадят в тюрьму на семь лет. Мне и так грозила тюрьма, потому что я все рассказывала друзьям. Я была напугана. Я им тогда ответила: как я могу подписывать что-то, о чем ничего не знаю? А они говорят: тогда ищи другую работу, в библиотеке у тебя нет будущего. Но сразу меня не уволили, я вернулась к работе, никому ничего не сказала. И вот тогда начался кошмар. Американцы сделали абсолютно то же самое. Они сказали, что я должна шпионить для них. Американцам я тоже отказала, но к тому моменту мое положение стало просто чудовищным.Меня вербовали, потому что я знаю разные языки, я очень хорошо переводила и всегда любила литературу. Я переводила статьи для чешских газет. В библиотеке я была настолько изолирована, что пришлось уволиться. Вскоре я захотела уехать, потому и вышла за этого глупого англичанина. Но он хоть знал, что я ему нужна. Это был 78-й. Филип: ты вышла замуж для того, чтобы спастись, это не стыдно. Яна: а чтобы уехать из страны, нужно собрать кучу бумаг и ждать целую вечность. Уезжая оттуда, я уже его не любила. А по приезде в Англию у меня ничего не клеилось. Поначалу он был в шоке каждый раз, когда я плакала. Я чувствовала себя ужасно и очень скучала по друзьям. Я хваталась за любую работу, но спустя пару дней меня отовсюду гнали, потому что я всегда была гордой. Я все еще была чешкой. С мужем-англичанином все закончилось плохо. Я ненавидела Чехословакию, там были слишком строгие порядки, народу не продохнуть. Но и Англию я не люблю, потому что здесь свои порядки, своя система: все эти маленькие домики и плодовые садики – это вся цель их жизни.Я не могу быть такой. У меня ведь есть образование. Я здесь не на своем месте.

Глава 3. Розали

Филип звонит в Штаты. Его давняя знакомая (Розали) находится в больнице. Филип интересуется: что-то прояснилось, есть новости? Нет, сегодня мне сделают томографию. Она покажет, сколько мне осталось. Если томография выявит опухоль, то все очень плохо. Это значит, что лекарства уже не помогают. А если томография ничего не покажет, то все равно нужно проводить операцию. Результаты будут в понедельник. Филип: какой важный день. Получается что-то писать? Розали: нет, слова никак не вяжутся. Я немножко занимаюсь йогой, питаюсь по макробиотикеи пытаюсь наслаждаться доступными крупицами радости. Филип: а как с близкими отношения? Розали: великолепно. Мне даже позвонил отец из своей богом забытой дыры. Звонок от отца окупает даже рак. Правда, они молодцы. Все мои бывшие – просто чудо, очень добры, внимательны. А ты не думаешь заехать в Америку? Филип: буду в Нью-Йорке через месяц, первым делом навещу тебя. Розали: славно. Что у тебя новенького, как твоя лондонская жизнь? Филип: да так же, как на 81-й улице. Розали: ты еще пишешь? Да. Надо же, а я думала, что ты наконец-то забросишь. Филип: нет. Сижу, строчу на машинке, а вечерами хожу на культурные события, приемы, безвкусные, как все английское. И меня всегда сажают рядом с чужими женами. Ты же их знаешь. Розали смеется: они ужасно скучны. Филип: безусловно. Не то, что ты, когда сама была чужой женой. Розали: а где моя книга, в которой я –Стиа? Я бы хотела ее почитать. Филип: дорогая, тебе придется выкинуть что-то из ряда вон, чтобы я об этом написал. Розали: мне? Я тут вообще-то умираю. Филип: ты этого не знаешь. Розали: в понедельник узнаю. Филип: тогда я позвоню еще раз в понедельник. А сейчас мне пора, а то я наговорю банальностей. Розали: о, да! Потому что всякие банальности я чую всегда. До свидания, хорошего дня.

Глава 4. Зима

Филип и его английская любовница составляют вопросник для любовников, замышляющих совместный побег. Женщина говорит: хранишь ли ты еще иллюзию, что брак – это про любовь? Если ответишь «да», то могут быть проблемы.

Филип и любовница сидят в парке. Женщина рассказывает о своих страхах во время беременности. Она очень боялась, что ребенок родится с отклонениями. Англичанка говорит американцу, что у них в стране, если женщина убьет своего новорожденного ребенка, она может и не пойти под суд: по закону считается, что в этот период женщина не совсем в своем уме. Филип спрашивает: посещала ли тебя когда-нибудь идея выйти в окно? Да, иногда. Я не то, чтобы хочу умереть, я хочу жить, но лучшей жизнью. А для этого придется здесь задержаться.

Филип и любовница находятся в офисе. Женщина упрекает Филипа в неразговорчивости. Тот заявляет, что предпочитает слушать: я тот, кто любит ушами. Я настоящий фетишист словесности.

Филип и любовница занимаются сексом.

Филип спрашивает партнершу, какие пенисы она предпочитает. Для ласк – необрезанные, а для секса – обрезанные.

Филип и любовница обсуждают антисемитизм.

Глава 5. Чешский режиссер

Друг Филипа Иван рассказывает, что его жена Алина влюбилась в огромного черного мужика и теперь хочет развестись. Из-за этого у Ивана случился сердечный приступ. Иван упрекает Филипа в том, что у него тоже была интрижка с Алиной: но тебя больше интересуют разговоры, чем секс. Филип отрицает, что спал с Алиной. Иван ему не верит: ты коварный ублюдок, падкий на чужие истории, даже если речь идет о жене твоего друга-беженца. Иван угрожает Филипу пистолетом.

Глава 6. Милость свыше

Филип звонит Розали. Та сообщает, что произошло настоящее чудо: томография не выявила у нее никаких патологий. Эта гадкая зараза все-таки поддается лечению, причем очень быстро. Филип безумно рад это слышать.

Глава 7. Зимние виды спорта

Филип приходит в паб и встречает там свою любовницу, с которой давно не виделся. Они вместе отправляются в офис. Любовница рассказывает, как они с мужем ездили кататься на горных лыжах. Филип утверждает, что надежный любовник только укрепляет брак.

Пара занимается сексом.

Ночью Филип садится за работу. Он с грустью сообщает любовнице, что завтра ему исполнится 59 лет: жизнь кончается, я умру.

Утром Филип угощает любовницу водкой. Та интересуется: почему вокруг тебя столько славян? Они мне нравятся. Больше, чем британцы? Это потому, что они настрадались? Филип: беженцем часто есть, что нам рассказать, а мы порой способны им помочь. Ты питаешь к ним слабость, потому что еврей? Филип: я отнюдь не считаю себя какой-то жертвой. Любовница: ты один из немногих евреев, родившихся в этом веке, кто избежал ужасов XX столетия. Поэтому те, кто избежал, евреи или нет, так тебя манят. Филип: а тебя нет? Любовница: я любопытна, но мне и в голову не приходит поехать в отпуск в одну из тех стран. А ты как в это ввязался? Филип: по случайности.

Филип рассказывает о своем первом визите в Прагу в 1971 году, где находился один из его издателей. Он снова ездил туда в 1975, тогда у него возник инцидент с полицией, после чего ему больше не давали визу в Чехословакию. А его чешского друга арестовали и допрашивали всю ночь напролет. Тот пытался втолковать полицейским, что американский писатель ездит в Прагу ради девушек. Любовница: это действительно так? Филип: нет, я ездил в Прагу за юмором. А вот в Англии мне нравятся девушки.

Филип говорит любовнице: допустим, я умер, и биограф, копаясь в записях, наткнулся в твое имя. Пришел и спрашивает: вы его знали? Ты стала бы с ним говорить? Мне просто любопытно, что ты обо мне расскажешь. Любовница: он не сам писал свои книги, они написаны чередой его любовниц. А я – автор двух последних.

Глава 8. Нью-Йорк

Филип навещает в больнице Розали, которая проходит курс химиотерапии. Еще ей предстоит операция. Филип уверяет Розали, что она не умрет.

Филип встречается со своей бывшей студенткой, с которой у него был роман. У нее наблюдаются некоторые расстройства ментального здоровья, требующие лечения.

Глава 9. Процесс

Филип в качестве обвиняемого находится в воображаемом зале суда, где он единственный мужчина. Прокурор говорит: объясните, почему вы так ненавидите женщин. Вы клевещете на них, очерняете в своих книгах. Вы оскорбляете женщин и в своих произведениях, и в жизни. Выобвиняетесь в сексизме, мизогинии, а также в коварном соблазнительстве. Зачем вы издали столько книг, причиняющих женщинам боль? Филип с обвинением не согласен: я могу лишь вам ответитьсейчас, что невероятные ценности этой вашей так называемой эгалитарной демократии, которыми вы так дорожите, не близки мне. Судья: суд не желает выслушивать вашу литературную демагогию. В ваших книгах все женщины, как под копирку, порочные злодейки. Прокурор: зачем было выставлять мадам Тернополь как истеричку и психопатку? Почему вы выставляете женщин мегерами? Филип: а почему так делал Шекспир? Вы полагаете, что любая женщина достойна только похвалы? Присутствующие дамы поднимают Филипа на смех. Прокурор: вы посмели сравнить себя с Шекспиром? Когда вы преподавали в университете, сколько раз вы принуждали студенток к прелюбодеянию, воспользовавшись служебным положением? Филип заявляет, что никогда не применял силу, соблазняя женщин. Затем он начинает изображать сексуальный интерес к самой прокурорше, ведет себя вызывающе. Полицейские (женщины) выводит его из зала суда.

Глава 10. Весна

Любовница сообщает Филипу, что после их разрыва у нее нормализовались отношения с мужем.

Филип пишет о своих спорах с отцом по поводу еврейского вопроса.

Филип советует любовнице бросить наконец нелюбимого мужа, выписывает чек на сто тысяч долларов, чтобы у нее были средства к существованию. Англичанка выбрасывает чек в корзину для мусора и покидает Филипа окончательно.

Глава 11. Жена

Жена говорит Филипу, что прочитала случайно оставленный им блокнот с заметками. Она обвиняет мужа в том, что он ходит в офис не работать, а трахаться с любовницей. Филип утверждает, что это – вымышленная женщина, героиня его книги. Кроме того, часть разговоров с Иваном и Розали он тоже выдумал, чтобы добавить драматизма. Супруги ссорятся.

Эпилог

Через два года Филип снова приезжает в Лондон с презентацией своего очередного романа. Он встречается с английской любовницей, они обсуждают книгу, героиней которой она стала. Женщина сетует на возраст (ей исполнилось уже 37 лет), она до сих пор живет с мужем, но чувствует себя одиноко. Филип говорит, что вернулся в Америку, поскольку в Англии ему не хватало настоящих евреев. Любовница признается, что поначалу книга Филипа ее очень разозлила, но потом она почувствовала, сколько в ней нежности. Филип с этим согласен.