Рецензия на фильм Паранормальные от Евгений Нефёдов

Понятно желание российской компании-дистрибьютора присвоить фильму завлекательное название, вполне соответствующее, к тому же, фабуле и вызывающее ассоциации с «культовыми» хоррорами – хотя бы с «Паранормальным явлением» /2007/ (и многочисленными продолжениями). Способности, которыми обладают (вернее, овладевают по ходу развёртывания сюжета) юные персонажи, можно безо всякой натяжки отнести к сверхъестественным – и, соответственно, воспринимать излагаемую историю в мистическом или научно-фантастическом ключе. А между тем в оригинальном заголовке своей второй (после драмы «Слепая» /2014/) полнометражной постановки Эскиль Вогт, по-видимому, намекал на «Невинных» /1961/ Джека Клейтона, известных в Норвегии именно как «De uskyldige». И эта связь с классическим произведением осталась в международном англоязычном варианте – «The Innocents». Упомянутая картина недаром считается лучшей экранизацией повести «Поворот винта» (и чуть ли не всей прозы Генри Джеймса). Причём скандинавскому режиссёру-сценаристу не потребовались буквальные параллели – происки зловещих призраков и иные формы общения с потусторонним миром. Вслед за английским предшественником он сосредоточился на въедливом (и в известном смысле – безжалостном) изучении детской психологии, используя элементы триллера, а подчас и хоррора строго с целью обострения конфликта. Между прочим, члены Европейской киноакадемии отметили Гисле Твейто и Густафа Бергера за лучший звуковой дизайн, вручив награду с очень точной формулировкой: «Звук может создавать собственную атмосферу: отвлекающий от того, что кажется обычным повседневным бытованием, простой, но уникальный саунд-дизайн в «Паранормальном» увеличивает напряжение и становится навязчивым. Это заставляет вас сидеть как на иголках». По мере развития перипетий саспенс и в самом деле здорово усиливается, достигая наивысшей точки в кульминационный момент – психологической дуэли Иды, которой приходит на помощь страдающая аутизмом сестра Анна, с Беном. Парадокс ситуации заключается в том, что внешне всё остаётся тихо-мирно: ребятня во дворе играет, мамы безмятежно прогуливаются с малышами, не замечая ничего экстраординарного, даже когда коляска вдруг опрокидывается, словно от резкого порыва ветра. Однако здесь гораздо показательнее, что картина Вогта, как и другой схожий в жанровом отношении фильм (1), оказалась включена в программу «Особый взгляд» престижного Каннского международного кинофестиваля, где точно нет места развлекательной кинопродукции. И хотя лауреатом тогда стала (и стала заслуженно, по моему мнению) «чистая» социально-психологическая драма «Разжимая кулаки» /2021/ Киры Коваленко, Эскиль не слишком уступит коллеге и в части глубины социального анализа, и в раскрытии психологии. Первый «тревожный звоночек» звучит уже в начале повествования. Бен, с которым главная героиня только что познакомилась, вызывает у девочки живейшее любопытство благодаря телекинетическим способностям – умению напряжением воли менять траекторию нетяжёлых падающих предметов. Но многое и внушает смутные подозрения… После того же, как он добивает (расплющивает ногой голову!) несчастную кошку, брошенную ради забавы в лестничный пролёт, Иде по понятным причинам становится не по себе. Однако приятельская компания складывается сама собой, из общности «паранормальных» интересов, и конфликт подспудно вызревает. Гипотетическая ситуация (так сказать, фантастический допуск) позволяет режиссёру-кинодраматургу предельно остро затронуть проблему детской жестокости. Где берут истоки порочные наклонности? До чего будет готов дойти ребёнок, ощутивший власть над слабыми существами, если вдруг получит огромную силу, не успев (в пику супергероям из американских комиксов) осознать прилагающуюся колоссальную ответственность? Ограничится расправой над издевавшимися и оскорблявшими подростками? Припомнит накопленные обиды родителям (в данном случае матери)? А то и, чего доброго, пустится во все тяжкие?.. При первом, поверхностном взгляде «Паранормальное» норовит вызвать в памяти голливудские триллеры «Дурная кровь» /1956/ (также известна как «Дурное семя», «Плохое потомство») и «Добрый сынок» /1993/. И Марвин ЛеРой, обратившийся к пьесе Максвелла Андерсона, и Джозеф Рубен увлечённо исследовали феномен врождённой (врождённой!) социопатии в её крайнем проявлении. Ни Рода Пенмарк, кажущаяся окружающим милой и приветливой девочкой, ни Генри Эванс (киновундеркинд Маколей Калкин тогда изрядно рисковал, поставив сложившийся имидж под удар неоднозначной ролью) не испытали никаких серьёзных потрясений и вообще не столкнулись в жизни ни с чем, что могло бы вдохновить на жуткие поступки – вплоть до убийств. Авторы говорили, по сути, о неизбежности подобного (к счастью, очень редкого) отклонения от нормы, подводя к выводу, что о «воспитании» и «перевоспитании» здесь рассуждать бесполезно – что общество нуждается в защите от таких индивидов, в том числе с применением исключительных мер. Подход Вогта – тоньше. Не отрицая биологических факторов (генетической предрасположенности, физиологических особенностей организма и т.д.), он вместе с тем настойчиво пытается разобраться: а нет ли и тут влияния среды? Влияния прямого либо косвенного, но в конечном итоге – всё равно определяющего? Не знаю, читал ли Эскиль эссе «Литература и Мину Друэ» (включено в сборник «Избранные работы. Семиотика. Поэтика», изданный в СССР в 1989-м году), в котором Ролан Барт, анализируя творчество поэтессы-вундеркинда, попутно обрисовал историю того, как в разные эпохи менялось отношение к детству. Кинематографист, как и именитый французский философ и литературовед, тоже подвергает сомнению распространённые представления о том, что юные создания остаются «невинными» до того момента, пока личность не сформируется. Он не призывает менять уголовное законодательство в сторону ужесточения ответственности несовершеннолетних правонарушителей – лишь просит избавиться от прекраснодушных иллюзий и уделить проблеме пристальное внимание. По-настоящему пугают на сеансе даже не те моменты, когда Бен, овладев навыками дистанционного контроля чужого сознания, цинично распоряжается людскими судьбами: кого-то умерщвляет, иных – натравливает на давних обидчиков, а, например, Иду отправляет в воображаемое путешествие по сумрачному лесу, что едва не оборачивается летальным исходом. Страшно становится от осознания того, что дети и взрослые привычно существуют в двух как бы параллельных мирах – и что ждать поддержки в противостоянии набирающему мощь недругу сёстрам не от кого. В фильме ничего не сообщается о прошлом Бена, но вряд ли будет натяжкой предположить, что мальчик – из семьи иммигрантов. Чтобы у некоторых категорий зрителей не возникло желания усмотреть в расстановке действующих лиц расистский или националистический подтекст, режиссёр-сценарист вводит фигуру Аиши (к слову, актриса Мина Ясмин Бремсет Асхейм действительно страдает витилиго – нарушением пигментации), которой помощь новым подругам стоит жизни. Не надо быть великим знатоком Ближнего Востока, чтобы догадаться, свидетелем чего Бен наверняка успел стать – и от каких трудностей мама искала избавления в далёкой стране. И это тоже не могло не повлиять на поведение мальчика. Вогт не рискнул громко и недвусмысленно провозгласить (подобно Александру Аскольдову в «Комиссаре» /1967/ или Надин Лабаки в «Капернауме» /2018/) тезис о безусловной ответственности взрослых за проступки детей, но «Паранормальное» даёт все основания считать, что он придерживается близкой позиции. Абсолютно невинных – не существует. _______ 1 – Имеется в виду «Агнец» /2021/ Вальдимара Йоханссона, кстати, удостоенный той же (претендующей на объединение творцов Старого Света) награды – в номинации «Европейский супервайзер визуальных эффектов».