Рецензия на фильм Поехали! от Евгений Нефёдов

Многие крупные мастера, выступающие наставниками начинающих режиссёров, настоятельно рекомендуют снимать первые фильмы (не только этюды и короткометражные ленты, но и – в идеале – дебютную полнометражную картину) на досконально изученную тему. Либо о событиях, пережитых лично, либо – о том, чему стали непосредственными свидетелями. Дидье Барсело, вероятно, последовал такому совету. Он поделился в интервью с журналистами, что замысел родился под впечатлением от казуса, приключившегося со знакомым, который оказался заперт на несколько часов в салоне своего автомобиля. Сложно судить, насколько автобиографичным получился характер молодого угонщика Поля, пошедшего на отчаянный шаг – вознамерившегося застрелить уважаемого адвоката, повинного в гибели его старшего брата, но оправданного судом. И тем более, не зная фактов, нельзя утверждать однозначно, был ли на прототип у Луизы, медсестры одной из больниц Бона (провинциальный город расположен в Бургундии), попавшей в щекотливое положение. Но искренность интонации действительно чувствуется. Это с готовностью отметили прежде всего французские рецензенты, принявшие кинопроизведение благожелательно, притом что массовый зритель, увы, энтузиазма не проявил (71,7 тыс. проданных билетов). Напрасно! Не сказать, будто ничего подобного раньше не выходило. Так, в конкурсе Московского международного кинофестиваля 1985-го года боролась за Гран-при итальянская комедия с «километровым» названием (1) «Шутка судьбы, подстерегающей в засаде, словно бандит с большой дороги» /1983/. Но итальянка Лина Вертмюллер использовала близкую завязку для решения по преимуществу сатирических задач: из-за технической неисправности внутри роскошного бронированного лимузина застревал не абы кто, а министр внутренних дел, угодливые подчинённые же, как ни старались, расписывались в бессилии вызволить высокопоставленного чиновника из ловушки. Марина Фойс наверняка сумела бы выжать из предлагаемых обстоятельств не меньше юмора, чем Уго Тоньяцци, поскольку начинала с участия в комической труппе Les Robins des Bois («Робин Гуды»), основанной ещё в конце прошлого века, да и в большом кинематографе – далеко не сразу стала пробовать себя на поприще драматической актрисы. Но она, думается, верно уловила желание Дидье использовать экстраординарную ситуацию для других целей. Барсело с Мари Дешере, когда писали сценарий, и в мыслях не держали поглумиться над несчастной женщиной – напротив, прозрачно намекнули: казус произошёл неспроста. В принципе, с первых кадров, когда Луиза просыпается в разгар дня и, с трудом держа глаза открытыми, спускается во двор, становится понятно, что жизнь у неё не сахар. А тут ещё сотрудница национальной полиции намеревается выписать штраф (в третий раз за неделю!) за парковку в неположенном месте… Судя по всему, неприятный инцидент и стал той самой каплей, переполнившей чашу терпения – сыгравшей роль спускового крючка, запустившего экстренный защитный механизм психики. Скажем, у гангстера Тони Сопрано паническая атака (новомодное словосочетание почти вытеснило из обихода привычный термин «приступ паники») выражалась в ничем не мотивированной внешне потере сознания, что потребовало прохождения курса лечения у психотерапевта. Ещё меньше повезло медсестре средних лет, невольно ощутившей себя чуть ли не действующим лицом сюрреалистического произведения (вспомним, как в бунюэлевском «Ангеле-истребителе» /1962/ гости званого ужина не могли, как ни пытались, покинуть пределы гостиной), но… не могущей ничего поделать. Невидимый барьер, ограниченный пространством старенького, зато надёжного вольво 240-й модели, доставшейся от отца, не помогают преодолеть ни голод, ни жажда, ни даже необходимость справлять естественные нужды организма… И именно в этот момент случается очередная напасть. Бенжамен Вуазен, успевший отметиться в разных жанрах (вплоть до костюмно-исторической мелодрамы «Утраченные иллюзии» /2021/ Ксавье Джанноли, по Оноре де Бальзаку) чувствует себя, пожалуй, не так уверенно в обличии бедового, импульсивного юноши, как умудрённая опытом партнёрша. Вместе с тем нельзя не отметить, что стараниями режиссёра между артистами устанавливается неплохой контакт. Несмотря не наличие пистолета, который угонщик грозится пустить в дело при первых признаках опасности, сразу не возникает сомнений, что события не будут разворачиваться ни по законам триллера (чего-нибудь вроде жутковатого «Попутчика» /1986/ Роберта Хармона, где инфернального маньяка изобразил Рутгер Хауэр), ни в духе сумасбродных комедий типа «Дорожного приключения» /2000/ Тодда Филлипса. Разумеется, без накладок и спонтанных поступков, создающих непредвиденные проблемы (мелькнувшее в кадре оружие не может не выстрелить, как учил великий Антон Павлович Чехов), не обходится, однако каждое такое происшествие позволяет лучше раскрыться характерам. А это важно (кроме как зрителям) ещё и самим персонажам, всё настойчивее склоняющимся к выводу, что познакомились не просто так. Да, судьба-индейка и впрямь обнаружила специфическое чувство юмора, подстроив встречу двух, казалось бы, бесконечно далёких друг от друга личностей. И никто не гарантировал, что у Луизы, давно развёдшейся с мужем и редко общающейся с сыном, улетевшим в Австралию, проснётся материнский инстинкт, а у Поля, держащего обиду на якобы чёрствых родителей, соответственно, сыновний. Российский вариант названия – это своего рода требование молодого человека к владелице транспортного средства: «Поехали!» Но на оригинальном языке заложен иной смысл. Поездка на подержанной машине на поверку открывает ‘свободную дорогу’ ещё и фигурально. Главе клана Сопрано сеансы психоанализа приносили какую-никакую пользу, хотя доктору Мелфи достался, что греха таить, трудный пациент. Вот и усилия её французского коллеги, вынужденного диагностировать незнакомую женщину под дулом пистолета, не пропадают втуне, одарив – как бы выразиться помягче? – весьма приятным сюрпризом. То-то доктор норовит продолжить процесс врачевания. Но в общем-то легко догадаться, что залог исцеления кроется в ином. Конечно, Барсело и Дешере можно упрекнуть в излишней «доброте» к героям, особенно к Полю, которого великодушно избавляют от серьёзной ошибки, не позволяя свершиться акту возмездия: выясняется, что адвокат умер собственной смертью. Но они правы в том, что ситуация как таковая порождает мощный терапевтический эффект. Чего-то подобного добивался, помнится, и Рэндл Патрик МакМёрфи (в формановском шедевре «Пролетая над гнездом кукушки» /1975/, по роману Кена Кизи), вывезший душевнобольных товарищей по несчастью на рыбалку. Парадокс заключается в том, что, устремляясь (хотя бы и вынужденно, помимо воли) навстречу непредсказуемой, неупорядоченной, пугающе хаотичной жизни, от которой порой хочется радикально отгородиться, индивид одновременно ещё и познаёт своё «я». Путь вовне – это путь внутрь, а помощь постороннему человеку оборачивается помощью себе. Для начинающего кинематографиста Дидье продемонстрировал похвальное знание психологии – и сумел, не прибегая к формальным ухищрениям, добиться неподдельного эмоционального отклика у зрителя, потратившего время на сеанс не зря. _______ 1 – Правда, чаще используется усечённый вариант – «Шутка судьбы».