Рецензия на фильм Пока идёт война от Сергей Ю.

Большое видится на расстоянии. Огромный крест в Долине Павших у монастыря Эскориал близ Мадрида прекрасно можно разглядеть издалека. Предполагалось, что его возведение будет символизировать примирение сил, противоборствующих друг другу в гражданской войне 1936 – 1939 годов. Кажется, получилось не очень. Об этом можно судить хотя бы по тому, какие споры разгорелись после выхода на экраны в 2019 году испано-аргентинской картины «Пока идет война» режиссера и сценариста Алехандро Аменабара. Сюжет фильма представляет собой комбинацию из исторической драмы и биографии великого испанского писателя, ученого и философа Мигеля де Унамуно. Лето 1936 года. В стране вспыхивает мятеж, поднятый группировкой ультраправых военных, которых активно поддержала католическая церковь и часть крупных промышленников и землевладельцев. В Саламанку входят отряды вооруженных мятежников. Начинаются репрессии, правые берут под стражу политических противников и без особых колебаний расстреливают. За этой вакханалией экстремизма наблюдает ректор здешнего университета (самого престижного на полуострове) Мигель де Унамуно (Карра Элехальде). Философ на протяжении своей долгой жизни неоднократно менял свои убеждения, подвергался гонениям еще со стороны королевского режима, который был ликвидирован по итогам революции 1931 года, побывал в ссылке на Канарских островах (видимо, тогда и возникла поговорка насчет того, что от нар и Канар лучше не зарекаться). Но к началу гражданской войны мыслитель считал себя сторонником правой идеологии. Ему категорически не нравились леваки всех мастей, от социалистов до коммунистов и анархистов. Российскому зрителю кое-какие нюансы тогдашних событий могут быть не всегда понятны. Дело в том, что наши симпатии и антипатии к участникам той войны определялись усилиями советской пропаганды (лозунг «Но пасаран!», некоторые эпизоды из фильма «Офицеры», репортажи Кольцова, заметки Эренбурга), помноженными на старания леволиберальной интеллигенции 30-х годов прошлого века (Эрнест Хемингуэй, Джордж Оруэлл, Бертольд Брехт, Фрэнк Капра, Пабло Пикассо). Значит, республиканцы – молодцы, не даром на их стороне интербригады и военная помощь от товарища Сталина. А за франкистов – немецкие и итальянские фашисты. В «Пока идет война» мы не увидим ни одной боевой сцены, нам не покажут ни одного вооруженного сторонника Республики. На экране только мятежники. И они носят точно такие же пилотки с кисточками, как их противники! Точно такие же воодушевленные лица молодых ребят, готовых положить живот свой на алтарь во славу отечества. Отчество одно – алтари почему-то разные. Да, идут бессудные расстрелы. Но ведь и республиканцы в этом отношении были не лучше. Можно поднять сухую статистику: порядка 100 тысяч человек на этой войне пали не на фронтах, не под бомбежками. Они стали жертвами политических репрессий в тылу. Желающие могут вспомнить сцену уничтожения фашистов в «По ком звонит колокол» (роман Хемингуэя или его экранизация с Гэри Купером и Ингрид Бергман). Там селяне прогоняют сквозь строй и забивают насмерть цепами буржуинов. Цель-то благая: чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. А вот проклятые франкисты на самого Гарсиа Лорку руку подняли. Однако герои «Пока идет война» находятся в тылу у фалангистов, а потому могут наблюдать только зверства с их стороны. Погибают лучшие друзья Унамуно, что неизбежно приводит к переоценке философом своих взглядов. Неотвратимый рок влечет мыслителя навстречу неизбежному. И вот она – кульминация фильма (это не спойлер, фильм-то биографический), знаменитая вербальная дуэль интеллектуала Унамуно и его антагониста, бравого вояки Хосе Миллана-Астрая (Эдуард Фернандес). Поединок вроде бы словесный, но со смертельным исходом. Создателям картины удалось то, что получается сегодня далеко не у всех: сгущать атмосферу приближающегося страшного конца, не прибегая к традиционным методам киношной суггестии, как то – зловещая музыка, потусторонние звуки, затемненные кадры, выражение ужаса на лицах персонажей, горы окровавленных трупов, ошметки облепленного мухами мяса по углам. Все построено исключительно на отменной актерской работе. Драматургия картины опирается на противостоянии трех персонажей: Унамуно, Миллана-Астрая и Франко (в исполнении Санти Прего). Причем Унамуно и Миллан-Астрай – откровенные антагонисты. Кульминационный эпизод в исполнении Элехальде и Фернандеса просто потрясает. Ненависть, которую испытывают друг к другу солдафон и интеллектуал, буквально топит эту сцену в пучине безысходности, все надежды на взаимопонимание рушатся вавилонской башней. Унамуно сообщает оппоненту о том, что победить он сможет, но убедить не сумеет. В ответ слышит знаменитое ленинское определение интеллигенции. Вой фашиствующих молодчиков, заполонивших учебную аудиторию, напоминает требование, обращенное к Пилату: распни его! И тут наступает черед Мирейи Рей, исполняющей роль второго плана – Кармен Поло, супруги Франсиско Франко. Она буквально спасает философа от расправы, выводя его за руку из зала. Эта сцена преисполнена трогательного символизма. Кармен – своеобразная реинкарнация Клавдии Прокулы, жены Понтия Пилата. Подобные аналогии работают на усложнение образа самого каудильо. Нам напоминают о том, что соратники называли его хитрым лисом, он не был таким упертым бурбоном, как Миллан-Астрай. Его решение отказаться от наступления на Мадрид для того, чтобы совершить театральный жест снятия осады с Толедского Алькасара, отдает поистине иезуитской гениальностью: умышленно затянуть войну, чтобы очистить страну от бациллы воинствующей пассионарности (это не намек на прозвище Долорес Ибаррури, а отсылка к терминологии Льва Гумилева). О незаурядности генералиссимуса свидетельствует и вскользь обозначенное им намерение выжать, как лимон, Гитлера. И ведь застенчивому тирану (вспоминается почему-то голубой воришка из «12 стульев») это удалось. Он отмазался от участия во Второй мировой, направив союзничку банду недобитых в гражданскую пассионариев в составе дивизии, чье название окрашено в двусмысленный с гендерной точки зрения цвет – голубая. Так что авторов фильма нельзя упрекнуть в откровенном пристрастии к той или иной стороне гражданской войны. Они пытаются никого не осуждать. И нам это негоже. Ведь со стороны все оттенки тогдашних событий различить очень нелегко. Жалко всех. Разумеется, в первую очередь растоптанную интеллигенцию в лице такого оригинального мыслителя, как Унамуно (его вообще принято сравнивать с Достоевским, причем не всегда такое сравнение будет в пользу автора «Идиота», предпочтение можно отдать и творцу учения о кихотизме, создателю новой литературной формы под названием «руман»). Но ведь и Миллан-Астрай заслуживает сострадания. Изувеченный ветеран, лишившийся в боях правого глаза и левой руки, искренне верит в то, что народное счастье достижимо только пребыванием в окопах, а не за университетской кафедрой. Самое печальное, что в конечном итоге в ходе любой революции или гражданской войны побеждают не многомудрые философы или простодушные генералы. Триумфаторами становятся хитрые лисы, голубые воришки, прожженные политиканы всех мастей, за которыми суетливое человечество бестолково прется на очередную бойню. Страшно жить на этом свете, господа!