Рецензия на фильм Помнить от Евгений Нефёдов

Ли Иль Хён несколько лет проработал ассистентом режиссёра (к слову, на достаточно дорогостоящих фильмах), прежде чем осуществил постановку самостоятельно. Тюремная драма «Жестокий прокурор» /2016/ не только попала в коммерческие лидеры сезона, но и получила положительные отзывы, заслужив среди прочего лестные сравнения с классическим «Побегом из Шоушенка» /1994/. Вполне естественно, что следующий проект для реализации он выбирал скрупулёзно, благо трудностей с финансированием не испытывал. Решение снять римейк одноимённой картины Атома Эгояна, являвшейся копродукцией четырёх стран (Канады, Германии, Мексики и Южно-Африканской Республики), слегка удивило, но и заинтриговало. Кинематографисту хочешь не хочешь пришлось бы адаптировать сюжет к местной специфике. Конечно, в части совершённых военных преступлений (от массовых казней до разработок биологического оружия так называемыми «Отрядом 731» и «Отрядом 100», включавших эксперименты на живых людях) японские милитаристы ещё дадут фору своим нацистским союзникам. Но во многих других (культурных и исторических, прямо влиявших на драматургию) аспектах расхождения казались неизбежными. Иль Хён, к счастью, не пошёл примитивным путём – решил не оставлять, перенося события в Азию, оригинальную интригу нетронутой. Южнокорейский режиссёр-сценарист лишь оттолкнулся от идентичной драматической ситуации: Хан Пиль Чой, похоронив супругу, решает осуществить долго (десятилетиями!) вынашиваемый план – и собственноручно покарать тех, кто повинен в гибели членов его семьи. Конечно, и при таком подходе от сопоставления двух кинопроизведений не уйти. Так, Атому казалось принципиальным, чтобы образ Зева Гуттмана воплотил актёр-ветеран Кристофер Пламмер, которому исполнение роли давалось, судя по всему, не менее тяжело, чем персонажу – розыск Руди Курландера. Ли же изрядно рисковал, пригласив артиста гораздо моложе – появившегося на свет в 1968-м году, когда слава предшественника уже гремела на весь мир. Правда, мастерство художника по гриму и, главное, талант Ли Сон Мина позволили избежать нареканий в «обмане» доверчивых зрителей, вместе с тем – предоставив ряд полезных преимуществ. Дряхлому (в возрасте хорошо за восемьдесят) сотруднику ресторана быстрого питания, добродушно величаемому «Фредди», не потребовалось тайно покидать дом престарелых. Оказалось достаточно уволиться, а ещё – попросить о помощи молодого коллегу Ин Гё по прозвищу «Джейсон» (1), остро нуждающегося в деньгах и поначалу не догадывающегося, в какие неприятности ввязывается… Всё верно, чем дальше, тем очевиднее становится, что повторная постановка является не столько драмой, сколько фильмом действия (с элементами триллера и детектива). Перед Пиль Чоем не стоит задачи найти и идентифицировать личность беглеца от правосудия, а прошлое диверсанта (в звании мастер-сержанта морской пехоты) гарантирует наличие ценных навыков: от уверенного обращения с огнестрельным оружием до владения болевыми приёмами. Местами закрадывается крамольная мысль, что постановка Ли Иль Хёна ближе не эгояновской ленте, а бельгийскому «Синдрому Альцгеймера» /2003/ Эрика Ван Лоя (ну, или недавнему «Флешбэку» /2022/ Мартина Кэмпбелла, основанному на том же литературном первоисточнике), повествовавшему о многоопытном наёмном убийце, тоже неумолимо забывавшем обо всём. Опасаясь провалов в памяти, Ли наносит себе на пальцы имена тех, с кем намерен поквитаться, а что ещё хуже – на след неуловимого мстителя выходят не только полицейские, но и люди суровее. Режиссёр не сдерживает себя в части зрелищности, насыщая повествование погонями, перестрелками и даже драками, в которых «Фредди» оказывается, вопреки предположениям, отнюдь не беспомощным – не чета юному «Джейсону»! И всё-таки авторы не переходят незримую грань, тем самым – не заслужив упрёков в откровенной коммерциализации (профанации?) серьёзного замысла. Развязку ждёшь, признаться, с повышенным любопытством, гадая, как будут преодолены последствия тех изменений, какие претерпел сценарий. У Атома Эгояна самым впечатляющим поворотом стало раскрытие тайны истинной личности герра Гуттмана, но в римейке болезнь главного героя прогрессирует не так удручающе, да и фигуры индивида, выступившего изощрённым манипулятором-кукловодом (подобно Максу Розенбауму), в корейской картине нет. Надо сказать, решение найдено остроумное – вплоть до учёта того, что отказ от самоубийства при некоторых обстоятельствах может свидетельствовать о куда большем мужестве, нежели готовность пустить себе пулю в висок. Здесь тоже чувствуется, так сказать, восточная специфика, прежде всего – прозрачный намёк на древние японские традиции, проявлявшиеся и в практиковании харакири, и в формировании отрядов лётчиков-камикадзе, доставивших массу проблем ВМФ США. А главное, это отвечает пафосу фильма, который Ли Иль Хён наверняка и снимать-то начал в надежде донести до соотечественников мысль о том, что нужно помнить. Помнить как о героических страницах национальной истории, так и особенно – о трагических. Республика Корея, по-видимому, не является исключением: здесь у правящей элиты тоже возникает желание переписать «неудобные» факты прошлого, якобы мешающие развитию государства и бизнеса. Атом Эгоян, ранее (в «Арарате» /2002/) поднимавший тему геноцида армян, раздражающую власти Турции, обратился в своей картине с напоминанием о зверствах нацизма, который в последнее время на Западе находится всё больше желающих если не откровенно превозносить, то по крайней мере – перестать публично осуждать. Но кто бы мог подумать, что нечто подобное свойственно и некоторым потомкам тех, кто познал на себе «прелести» оккупации Страной восходящего солнца?.. Ли утверждает, что под соусом экономической целесообразности (зависимость от инвестиций и взаимной торговли) допускаются совсем непотребные вещи – молчаливое согласие с реваншистской политикой островных соседей. Да и на культ военщины, набирающий обороты в родном государстве, кинематографист смотрит с опаской. В обозначенном контексте и участие Хана во вьетнамской войне (естественно, на стороне проамериканского юга) представляется крайне двусмысленным… В глубине души Пиль Чой понимает, что пока представители его поколения не искупят вину за совершённые злодеяния, говорить о спокойной жизни внуков и правнуков, увы, не приходится. Но и искупление как таковое не должно происходить по-старому. Отсутствие срока давности у особо тяжких преступлений – одно из базовых понятий в уголовном праве. Причиной здесь служит не только глубинная человеческая потребность в восстановлении справедливости, но и не в последнюю очередь – принцип неотвратимости наказания за нарушение закона. Для этого как раз нужно помнить о том, что было содеяно – и что нельзя допустить снова. К сожалению, вторая постановка Ли Иль Хёна стартовала в национальном кинопрокате гораздо слабее дебюта (на текущий момент кассовые сборы оцениваются всего в $2,9 млн.), однако продюсеры, полагаю, остались довольны тем, что на 42-м Гавайском международном кинофестивале ленту удалось продать в 115 стран. _______ 1 – Ироническая отсылка к «культовому» голливудскому хоррору «Фредди против Джейсона» /2003/ Ронни Ю, прямо упоминаемому в шутку в одном из эпизодов.