Рецензия на фильм Треугольник печали от Евгений Нефёдов

Фильм начинается с того, что несколько манекенщиков собрались на кастинг. В числе претендентов находится Карл, который ранее добился впечатляющих результатов в рекламе (фотосессия трёхлетней давности в глянцевом журнале явно впечатлила организаторов), но теперь – вновь активно ищет заказы. Рубен Эстлунд вроде бы не доводит ситуацию до абсурда, однако зритель почти сразу настраивается примерно на такой же язвительный лад, как на сеансе «Высокой моды» /1994/ Роберта Олтмена, вдосталь посмеявшегося над самовлюблённой фэшн-индустрией. Тут же, кстати, даётся пояснение вынесенному в заголовок выражению – так на жаргоне стилистов и пластических хирургов называют участок кожи лица между бровями, где у человека образуются (из-за привычки хмуриться, предаваться невесёлым раздумьям) морщины. Режиссёр-сценарист развивает заявленную тему красоты на продажу дальше – под иным углом. Карл принимается долго и нудно допытываться у Яи, имевшей накануне неосторожность пообещать заплатить за ужин в ресторане в следующий раз, на предмет того, почему избранница не держит слово, хуже, регулярно прибегает к подобным уловкам, притом что зарабатывает (точнее, получает от спонсоров и подписчиков в социальных сетях) заметно больше денег. Припёртая к стенке, девушка честно признаётся, что вполне осознанно ищет, пока молода и привлекательна, мужчину, способного и готового тратиться на неё… Но и это, как говорится, ещё цветочки. Те, кто видел предыдущие фильмы Эстлунда (хотя бы отмеченный «Золотой пальмовой ветвью» «Квадрат» /2017/), ни секунды не сомневаются, что несколько затянутая, даже, пожалуй, скучноватая завязка предвещает куда более занимательные события. Вот и во втором акте, озаглавленном «Яхта», лишь поначалу всё чинно, благородно. Паула, отвечающая за управление персоналом и комфорт состоятельных пассажиров, даёт наставления подопечным, призывая помнить, что наградой за томительное ожидание и исполнение капризов богачей станут – после рейса – щедрые чаевые. Рубен (между прочим, заполучивший для съёмок роскошное судно Christina O, некогда принадлежавшее Аристотелю Онассису и Жаклин Кеннеди) несколькими точными штрихами обрисовывает устройство современного общества, удобной моделью которого как раз становится круиз. Элитарии наслаждаются ничегонеделанием на верхних палубах, не замечая бесчисленных горничных, механиков, матросов, поваров, а если кого и увидев, то – явно не испытывая по этому поводу удовольствия. И не лучше, когда у сердобольной дамы просыпается сочувствие к пролетариям, выразившееся в желании непременно обеспечить беднягам маленький праздник… Может показаться (и не без оснований!), что «Треугольник печали» следует в фарватере традиций таких знаменитых кинопроизведений, как «И корабль плывёт» /1983/ и «Титаник» /1997/. Находящиеся на борту яхты не подозревают, как всё на самом деле скверно – что существующее положение вещей не должно продлиться долго. Обстановка гораздо хуже, чем у тех же Федерико Феллини с Джеймсом Кэмероном, поскольку по сравнению с началом XX века и капитализм-то разложился, внутренне выродился. Установленная (провозглашённая единственно верной) общественная формация функционирует, скорее, по инерции. По иронии судьбы, проницательность обнаруживает разве что капитан (1), манкирующий своими обязанностями не из-за проблем со здоровьем или пристрастия к спиртному, а потому, что впал в глубокое, по сути, экзистенциальное уныние. Он, по-видимому, не без умысла назначил званый ужин в тот единственный вечер, когда прогноз погоды не располагал к принятию изысканной пищи, и торжественное мероприятие обернулось конфузом, достойным «Смысла жизни по Монти Пайтону» /1983/ – с симптомами морской болезни, с хаосом и кавардаком, пусть и при старательном удержании ситуации под контролем командой. Тут главное – что казус органично перетёк в жаркий идеологический диспут (под непременное возлияние алкоголя). Златко Бурич, запомнившийся среди прочего по роли российского олигарха Карпова в голливудском блокбастере «2012» /2009/ (1), предстаёт в обличии ещё одного пожилого магната из РФ – по имени Дмитрий, ловко распорядившегося должностью, которую занимал в СССР, и сколотившего состояние на удобрениях (в связи с чем не стесняется величать себя «The King of the Shit»). В ответ на зачитываемые капитаном цитаты из Марка Твена, Карла Маркса, Владимира Ленина, афористически метко характеризующие буржуазное общество, он ссылается на высказывания Джона Фиджеральда Кеннеди, Рональда Рейгана, Маргарет Тэтчер, отстаивавших буржуазную демократию. Но здесь важно другое. Оппонент толстосума, признавшись, что придерживается марксистских взглядов, упорно отрицает свою принадлежность к коммунистам, пропуская мимо ушей напоминание о том, кто написал «Манифест коммунистической партии». Да и ладно застольные дебаты! Эстлунд не с сарказмом, а, скорее, с грустью констатирует, что таковы уж современные марксисты: они не утратили способности понять недостатки существующего строя, однако максимум, что готовы предпринять, – удариться в тоску-печаль. О том, чтобы выйти за рамки системы, где занимают тёпленькое местечко, или попытаться что-то улучшить, даже не помышляют… С такими перспективами яхта далеко не уплывёт – и появление (вместо броненосца Австро-Венгрии или гигантского айсберга) вооружённых до зубов сомалийских пиратов воспринимается той самой случайностью, что является частным случаем закономерности. Кстати, Рубен не удержался от хлёсткой пощёчины, подбросив ещё одним пассажирам (престарелой чете промышленников, нажившихся на производстве мин и гранат) образец продукции их предприятия. Третий акт, «Остров», таит ничуть не меньше сюрпризов, чем предшествовавший. Некоторые проницательные рецензенты отметили, что заключительная часть напоминает пьесу «Замечательный Крайтон» /1902/, достаточно известную, неоднократно заинтересовывавшую и кинорежиссёров (в том числе таких маститых, как Сесил Блаунт ДеМилль, Норман Таурог, Хироси Инагаки). Но ведь и Джеймс Мэтью Барри сатирически обличал раннюю империалистическую эпоху. Да, Эбигейл действует схоже, воспользовавшись элементарными навыками выживания (умением ловить и готовить рыбу, разводить костёр), от уборщицы туалетов возвысившись до капитана и «купив» себе красоту – вынудив Карла расплачиваться за еду интимной близостью. То есть у Эстлунда опять – смех сквозь слёзы, поскольку и перед лицом смертельной опасности индивиды не хотят преображаться. Фигурально выражаясь, лицедеи поменялись ролями, спектакль же – продолжает идти. Не наблюдается ни торжества справедливости, ни даже упоения местью – просто эксплуатируемый (раб, слуга) ненадолго потеснил эксплуататора (господина, хозяина). А когда выясняется, что беда мнимая (от современной глобализированной цивилизации никуда не скрыться!), без кровопролития не обойтись… Не берусь судить, лукавил ли Рубен, заверяя в интервью, что лично-то не считает чудовищами богатых людей, заслуживающих, напротив, уважения за социальную прозорливость. Но если кинематографист говорил искренне, это вызывает к нему как к художнику особое уважение – за умение оставаться честным, безжалостно фиксируя правду, хотя бы и вступающую в противоречие с идеологическим кредо. Правду, повергающую в такое безрадостное состояние, когда весь мир кажется огромным «треугольником печали». Заслуживает похвал выбор жюри Каннского международного кинофестиваля, вручившего создателям «Золотую пальмовую ветвь». Наконец, обязательно следует отметить, что фильм помог увековечить память о южноафриканской актрисе и модели Шарлби Дин Крик, скоропостижно скончавшейся в августе прошлого года, в тридцатидвухлетнем возрасте. _______ 1 – По совпадению, там отметился и Вуди Харрельсон, с удовольствием пополнивший коллекцию колоритных образов.