Рецензия на фильм Клипмейкеры от Сергей Ю.

Зрителям, которые терзаются ностальгией по лихим 90-м, скорее всего, будет интересно посмотреть российский ситком «Клипмейкеры». Правда, не думаю, что таких будет абсолютное большинство. Про ностальгию: это просто удивительное состояние человеческой психики. Оно чем-то напоминает отражение в кривом зеркале старинного парка аттракционов. Уродливое выглядит сносным, а ужасное – забавным. Режиссер Григорий Константинопольский, похоже, заблудился в королевстве кривых зеркал. Картина носит отчетливо биографический характер (главного героя зовут Гриша Византийский, роль сыграл Александр Горчилин). Действие разворачивается в начале 90-х, герои картины – завсегдатаи попсовых тусовок, это эстрадные певцы, и те, кто делает их популярными: режиссеры, операторы клипов, художники по костюмам и прочая холопская братия, подбирающая кусочки вкусняшек, перепадающих им щедротами тогдашних хозяев жизни – криминальных авторитетов. Проще говоря – бандосов. Положа руку на печень, утомленную в те еще времена спиртом Рояль, поинтересуюсь, как все это безобразие может у кого-то вызывать нежные чувства? Это ведь не «Взвейтесь кострами, синие ночи!», не компот из сухофруктов в столовке пионерлагеря, не истошный вопль девчонок, вымазанных во сне пастой Поморин, даже не помятая пионервожатая. Тут все вроде как серьезно: стрелки и перестрелки, дорожки кокса и наезд крыши. Иногда случаются даже трупы. Но авторам картины, как это ни странно, все кажется сплошной веселухой. Нет, я ничего не имею против черной комедии, когда избиение подвешенных к потолку людей бейсбольными битами с попыткой параллельного изнасилования их подружек служит поводом для немудрящих шуток. Главная претензия: по-настоящему удачных приколов катастрофически не хватает на полноценную комедию. Единственная по-настоящему смешная сцена – про армянскую бабулю в казино. Маловато будет. А прием с отключением бандита Бобра стулом по голове или пулей в лоб повторяется столько раз, что перестает работать уже в первой половине фильма. У автора картины просто другая профессия: он на самом деле клипмейкер, а значит ему гораздо лучше удаются именно клиповые вставки, которыми перемежаются шутейные кровопролития. Мы действительно можем услышать несколько классных хитов той эпохи. Если закрыть глаза – станет даже приятно. А откроешь – боже мой! Апофеоз китча, причем китч до жути однообразный (тетка в красном платье в пол с разрезом по самое не хочу, ее поднимают на веревках к потолку, стройными рядами марширует массовка в черно-белых костюмах или с голыми титьками, если массовка дамская). Однако забавно другое. Несмотря на все компьютерные примочки, недоступные начинающим клипмейкерам 90-х, клипы, снятые ими, заматерелыми, уже сегодня, выглядят такой же безвкусицей. Кто-то скажет, что я слишком строг к проходной немудрящей комедии. Это не так. Господин Константинопольский позиционирует себя в качестве элитарного режиссера, он вроде бы собирается представить «Клипмейкеров» на фестивале авторского кино. Значит, и спрос с него по гамбургскому счету. Позволю себе напомнить азы профессии клипмейкера/режиссера, которые были разработаны еще Аристотелем. Не будем щеголять всякими мимесисами и катарсисами, можно сказать проще. Комедию от трагедии отличает основной прием воздействия на чувства зрителя: в трагедии это пафос, а в комедии – юмор. С этим у Константинопольского серьезные проблемы, пафоса многовато. Чего стоит вступительная речь главного героя про поколение, открывающее новые горизонты, о судьбоносном предназначении клипмейкеров. А потом на протяжении всей картины Гриша Византийский регулярно пытается застрелиться. Посидит так, потаращится грустными глазами с поволокой, револьвер к подбородку поднесет, но промахивается. Или бритвой себя по запястью так полоснет, что даже перевязка не требуется. А страдания все – из-за Насти. Эта голенькая дамочка живописно рассиживает на подоконнике у распахнутого окна. Сзади маячит тоже голый любовник. То есть страдания во весь рост. Но смотрите, что происходит дальше. Гриша знакомится с моделью Гелей и начинает ее охмурять. Дескать, ты моя муза, а потому ты должна раздеться догола и всегда быть рядом со мной. Илья Ильф точно обозначил этот типаж: ловелас в шоколаде. Девица законно удивляется: почему муза должна заголяться? И кто здесь вообще поэт? Но упорство и труд все перетрут: «поэту» удается затащить «музу» в сортир и употребить ее надлежащим образом. Дамочка, правда, пытается завести разговор о ребенке, который должен быть зачат в ходе упражнений возле унитаза. Но Гриша сурово отвергает эти поползновения: сначала потрахаемся, потом поговорим. А через некоторое время – опять грустные глазки и баловство с револьвером. Следующий эпизод. Гриша в ресторане обращает внимание на чиксу, которую привел с собой Бобер. Бравый клипмейкер забирается под стол и демонстрирует высший пилотаж куннилингуса. Ему это – раз сплюнуть (сами понимаете, чем). Так кого же создатели картины лепят из Гриши? Селадона или Ромео? Чередование лирических сцен с пародийными отдает такой пошлятиной, что хоть святых выноси. Гриша Византийский вызывает чувство брезгливости. К сценке с куннилингусом подошел бы саундтрек от Лени Федорова: ты из спальни королей, а мой удел – любить б*****. Музу ему подавай, да еще и о натюрель. Вернемся к Аристотелю. Юмор выступает в двух видах: сарказм и ирония. Первый вариант – более жесткий. Создатель комедии должен сделать выбор. Вот Алексей Балабанов в «Жмурках», своем фильме о 90-х, отработал саркастические интонации по полной программе. Сравнение двух фильмов просто напрашивается: та же эпоха, те же типажи. Но имеется принципиальная разница. Слоган картины Балабанова – для тех, кто выжил в 90-е. А «Клипмейкеры» способны вызвать чувство ностальгии у тех, кто выжрал в 90-е. Причем эти лангольеры выжрали все, до чего дотянулись их псевдоподии: бабло, бухло, тачки, телок. Константинопольский вроде пытается иронизировать, горы трупов у него до самого финала – пародийный аксессуар. Но ему не достает не просто иронии, а самоиронии. Он что, на самом деле считает, что клипмейкеры имеют какое-то отношение к искусству? Но ведь Гриша проговаривается: интерьеры и немного драматургии. Совсем немного. Мы должны поверить авторам картины, которые лепят из своего героя эдакого утомленного гения. Как он это сделал! Что – сделал? Заголил кордебалет, и тетки без всяких там хореографов начинают вертеть облаченным в стринги задницами. Вот это подход, как смело! Нет, он велик и знаменит! Вспоминается пара фильмов про непризнанных гениев: «Такси-блюз» Павла Лунгина и «Весь этот джаз» Боба Фосса. Но у них саундтрек такого качества, что в одаренности музыкантов сомневаться не приходится. Все правильно, на Лунгина за кадром работал сам Владимир Чекасин, а у Константинопольского – звезды попсы и рока начала 90-х. Нет, слава богу, до рэпа тогда еще не додумались, а то было бы еще хуже. Провальную драматургию не спасает кастинг. Вроде бы бандит Бобер в исполнении Владимира Епифанцева выглядит достаточно колоритным, но это смотря с чем сравнивать. Похожий персонаж был у Балабанова, но там его сыграл Никита Михалков. Дефекты клипового сознания, конечно, можно преодолеть и стать приличным постановщиком полного метра или сериалов. Но тут, скорее всего, потребуется добрая генетика. Не всем ведь так с папой повезло, как Федору Бондарчуку. Так что создателю «Клипмейкеров» можно лишь пожелать византийской хитрости и константинопольского постоянства при достижении намеченных целей.