Рецензия на фильм Чёрный медведь от Kickingrussian

Психологическая драма 2020 года "Черный медведь" режиссера и сценариста Лоуренса Майкла Ливайна онлайн смотрит на вариации женской ревности и заигрывает с подменой жанров, когда превращает нарратив предсказуемого триллера о мести в неоднозначный проект, где резкая и остроумная подача двух зеркальных историй заставляет задуматься о более опасном звере внутри, чем снаружи. Внутри тяготеющего к камерности нарратива постановщик вызывающе громко разбирает нюансы появления современных культурных явлений, иронизирует над особенностями процесса съемок независимого кино и стремится сконцентрироваться над посланием о том, что все происходящее вокруг человека - одновременно и электрические сигналы для мозга, и химические реакции в теле, и основа для вдохновения. Размещая каждый раз действие внутри большого уединенного особняка в лесу неподалеку от озера, Ливайн всякий раз намекает зрителям, что все происходящее в кадре находится в пограничном состоянии между реальностью и воображением Эллисон (Обри Плаза), которая пытается преодолеть личный и творческий кризис. В далекой от шаблонов режиссуре, напоминающей психотерапевтический сеанс, возникает хорошо считываемый комментарий о том, как трудно героине Плазы встроиться в рамки обыденности, когда она оказывается по рекомендации приятелей в своеобразном ретрите для сбитых летчиков от искусства. Фактический треугольник в первой новелле "Медведь в пути" Ливайн создает при помощи Эллисон и хозяев дома, музыканта Гейба (Кристофер Эбботт), давно не зарабатывающего музыкой, и его беременной жены Блэр (Сара Гадон), не очень успешной танцовщицы. При этом у автора все три персонажа первой части в одинаковой степени гротескны: погруженная в себя Эллисон ищет каждое мгновение возможных творческих инсайтов, герой Эбботта настроен на легкий флирт что-то такое изображает на гитаре в уединенном месте, персонаж Гадон рассуждает о феминизме, ворчит подобно домохозяйке и, выпив пару бокалов, впадает в рассуждения о феминизме. Тем не менее, Ливайну удается создать захватывающую обстановку практически с самого начала, когда персонаж Плазы медитирует в красном купальнике на причале у озера, а потом, вернувшись, что-то записывает в своем большом блокноте. Постановщику крайне интересны возможности случайных союзов, которые будут им постоянно вычерчиваться из Эллисон, Гейба и Блэр, причем мрачная комедийность нависает над происходящим и грозит пролиться то ли кровью одного из персонажей, то ли домашним вторжением животного из леса, то ли потоками разбрасывающих по сторонам откровений. Поэтому "Черный медведь" интересуется возможностями разрушения связей как для удовлетворения плоти во время моментальных помутнений рассудка, так и во время тщательно спланированного творческого процесса и попутно наносит чувствительные уколы современной культуре, которая даже слишком сконцентрирована на поисках внутреннего огня. Появление в фильме второй новеллы "Медведь у сарая для лодок" позволяет режиссеру уйти на повествовательный и структурный поворот и произвести с нарративом трюк, который существенно расширяет возможности для высказывания Ливайном глубоких идей. Переворот в второй половине "Черного медведя", когда сохраняется противостояние между характерами Обри Плазы и Сары Гадон в той же локации, но при других обстоятельствах, во время съемок инди-фильма Гейбом, который уже превратился в режиссера, позволяет автору виртуозно рефлексировать относительно того, как можно добиться желаемых эмоций на площадке. Без ложного стыда Ливайн пробрасывает нерв напряжения через вторую половину проекта, когда делает не слишком талантливую актрису Эллисон объектом для манипуляций и постоянно взрывает ее внутри ревностью и алкоголем, а также вводит в проект то ли реальную съемочную группу, то ли метаактерский состав. Поскольку постановщик претендует на эксперимент, опираясь на фильмы, подобные "Ножу в воде" Романа Полански, где в вялотекущей обыденности происходят взрывы иррациональных протуберанцев сознания, то возникает то самое лихорадочное правдоподобие, которое снабжается метафорой живого медведя, бродящего где-то неподалеку. Парадоксально, но за всеми наслоениями сюжета и инверсией персонажей Ливайну удаются сложные исследования на территории хрупких отношений, которые начинают барахтаться под тяжестью совместных начинаний, будь это еще не родившийся общий ребенок или еще находящийся в процессе съемок фильм. В опасном смешивании простых человеческих инстинктов и экзистенциальной дымки творческого потока у режиссера появляется ядовитая диверсия, которая рождается из внутренней опустошенности персонажа Плазы, сияющей внутри цинизма авторского послания. Далеко не случайно Эллисон эволюционирует в жизни от не очень востребованной из-за сложного характера актрисы в режиссера-феминистку, которая находит личный хаос в совершенно неожиданном месте и вместо релакса получает вспышку насилия и впечатлений. Желание постановщика представить интеллектуальную шараду, разжечь при помощи предполагаемых измен более страстную игру и искру в прокисших отношениях всякий раз выталкивает наружу нервный срыв. Но если в первой части Ливайн выводит физическую, телесную катастрофу, то во второй глубина эмоционального падения персонажа Плазы и ее экранного демиурга Гейба заглушается выпивкой и неконтролируемым избиением Блэр. В любом случае Эллисон на причале становится символом двух тупиков, внешнего и внутреннего, и по воле режиссера все происходящее в ленте можно интерпретировать как плод воображения главной героини. Фильму "Черный медведь" с мастерством Ливайна удается ощутить горечь разочарования главной героини, когда любовные треугольники стали проблемой для профессиональной карьеры, совмещенной с собственным не очень удачным романтическим опытом. Замкнутое в нарративе само на себя жанровое упражнение постановщика под словом "медведь" говорит о нашей собственной животной человеческой природе и о реальном воплощении протагонистки, которая стремится найти выход в ситуации для самой себя. Во многом Обри Плаза находится на орбите таких классических лент, как "Женщина не в себе" и "Премьера" Джона Кассаветиса, когда рефлексирует на тему психологических манипуляций над актрисами и достигает почти бергмановских интонаций в представлении о токсичной перезагрузке ревности. Во многом режиссером приоткрываются масштабы катастрофы, в которую можно погрузиться как в камерной обстановке, где будут находиться только трое, так и внутри большого скопления людей, съемочной группы, где за шумом общего дела умело скрываются глубокие интриги и течения. Поэтому "Черным медведем" утверждается торжество оппозиций - мужчины и женщины, режиссера и актрисы, партнера и его игрушки, чтобы утверждать в итоге, что любые, личные или профессиональные, отношения представляют собой в первую очередь именно изменчивую борьбу за удовлетворение основных потребностей в попытке сохранить неизменной внешнюю суть вещей.