Рецензия на фильм Сама любовь от Kickingrussian

Комедийная драма "Сама любовь" режиссера и сценариста Джэми Адамса ("Любовь вокруг", "Баланс, а не симметрия") на ИВИ онлайн смотрит на возрождение чувств между бывшими супругами спустя десять лет после расставания и удаляется от обычной романтической комедии в сторону импровизационных диалогов, наблюдательной химии и тактильных желаний персонажей. С точки зрения постановщика уход от предсказуемых шаблонов в изображении нескольких дней из жизни Патриции (Хейли Беннетт, "Сирано", "Дьявол всегда здесь"), которая живет в Нью-Йорке, работает на ТВ и разыскивает литературные таланты по всему миру, связан с желанием представить свой нарратив на тему того, как можно неожиданно воссоединиться благодаря случайному недоразумению. У Адамса героиня Беннетт оказывается по работе в местах своей молодости в английском провинциальном Корнуолле и заселяется в номер в маленьком бутик-отеле, которым, как оказывается позже, владеет ее бывший муж Идрис (Сэм Райли, "Гениальное ограбление", "Опасный элемент"), автор нескольких громких музыкальных хитов в прошлом и алкоголик в завязке в настоящем. В режиссерской трактовке минусы общих проблем Патриции, принимающей антидепрессанты и ведущей себя настороженно после встречи с бывшим, и Идриса, который давно утратил вдохновение и штампует ремикс за ремиксом, есть желание спонтанно обсудить общее прошлое центральных характеров, высказаться на острые темы и по-хорошему сорваться с катушек в приморской локации. Благодаря актерской игре и достаточной свободе на площадке Хейли Беннетт и Сэм Райли у Адамса не только закрывают гештальты о давнем расставании, но и пытаются разобраться с туманом былого, где они подпитывали друг друга духовно и физически, но оказались не готовы к более серьезным шагам. Комедийные настройки постановщика, который впервые представил ленту в 2022 году кинофестивале в Лондоне, говорят о современной любви как о совокупности общих случайностей и недоразумений двух творческих людей, которые хотят быть счастливы в собственной инфантильности и готовы бросить эмоциональный вызов установившемуся после расставания спокойствию. Адамс не пытается создать традиционный любовный треугольник, когда вводит в иммерсивный опыт переклеивания давно разбитых чувств нынешнюю молодую спутницу Идриса Луизу (Мариса Абела, "Обратно во мрак", "Шпион, которого не было"), начинающую актрису, которая пытается выучить никчемный текст новой роли. За быстро уходящими прочь неприязнями режиссер находит крайне интересную точку зрения на то, как можно очень быстро вернуть общий язык бывшим супругам, которым легко проводить время вместе, и открыть для них пьянящее чувство возможностей людей, немного повзрослевших и совсем немного приспособившихся к жизни друг без друга. Поэтому "Сама любовь" воспринимается как ироничная шутка над теми, кто через годы готов вспоминать, смеяться, петь и наряжаться призраками, понимая, что между бывшими супругами по-прежнему есть много общего, и тонкая связь от прошлого на глазах зрителей крепнет, выбирая новую дорогу к сердцам методом проб и ошибок. Внутри "Самой любви" Адамс при помощи героини Абелы наглядно показывает, что ее недостаток опыта чувств может проиграть Патриции и позволить понять индивидуальность Идриса, который устал барахтаться вблизи красоты Луизы, не способной вдохновлять его и видящей в нем лишь набирающего возраст ретро-героя. Очевидные экранные арки персонажей Беннетт и Райли становятся у постановщика по-хорошему свежим взглядом на ренессанс истории с былой любовью, где есть свои свежесть представления и сырость импровизированных диалогов. Благодаря такой же импровизационной камере Яна Врховника Адамс отдает предпочтение многочисленным крупным планам, лицам, и усиливает от этого близость с происходящим на экране, рискованно спускаясь даже к элементам клаустрофобии в третьем акте. У режиссера присутствует желание передать нетрезвое состояние персонажей при помощи размытостей и экспериментов с частями изображений, что передает общую растерянность как Патриции, так и Идриса и компенсирует статичность сцен отличными номерами в саундтреке типа "Into My Arms" Ника Кейва. В любом случае, Адамс играет против устоявшихся правил ромкома, когда рассматривает старую любовь героев двигателем сюжета и запускает многослойные рассуждения между строк диалогов о том, какой высокой оказалась цена такого спонтанного воссоединения. Отдавая должное постановщику, важно отметить, как тонко передают Беннетт и Райли экранную химию неявного понимания, когда даже давно развалившиеся отношения вспыхивают с новым жаром и становятся захватывающими. Современный развод у Адамса преподносится в качестве хорошо считываемого разрыва социальной ткани, в которой разделяются не только два человека, но и их ближайшее окружение, вызывавшее, подобно умершему отцу Идриса, огромные симпатии у Патриции. Из-за этого режиссура проекта очень остро резонирует по части признания парой всего своего опыта и всегда хорохорится в моментах нескольких счастливых дней для героев Беннетт и Райли, представляя постопыт по признанию горя разлуки, где обязательно будут смешанные с драмой откровения, сожаления характеров о невозможности возвращения в счастливую исходную точку и утрата иллюзий молодости. Прилив жизни Адамс постоянно проводит лицом к лицу и в итоге в течение скромного хронометража штрихами выстраивает коварный путь воспоминаний, на что некоторые сериалы тратят целые сезоны, а фильмы, торгующие неловкостью куда намного более сентиментальны, чем эта лента. Пожалуй, качество разработки концепта неловкости удается постановщику лучше всего, соединяя воедино общую экспериментальность нарратива с чувством тревоги, что у Патриции и Идриса случится какой-то компромисс и все надежды исчезнут в открытом финале. Тем не менее, Адамс с успехом проходит контрольную точку в кульминации и бессюжетная, на первый взгляд, картина обретает целостность, когда ставит точку с прежними уязвимостями и эмоциональным ущербом главных героев. Поэтому "Сама любовь" выходит на катарсис при помощи слов и обсуждений, блуждая по извилистым путям двух душ, когда отбрасывается линейность времени и используется поперечное сечение отношений, где ширина прежних годовых колец все-таки дарит надежду на прекрасное начало после того, как отпущены навсегда печаль и ярость.