Рецензия на фильм Огненный лис от Евгений Нефёдов

Чтобы снять такой фильм, как «Огненный лис», недостаточно уметь смотреть и слушать – всматриваться и вслушиваться в дикую природу: нужно стать её, природы, неотъемлемой частью. Дмитрий Шпиленок может считать себя поистине счастливым человеком, так как нашёл способ совместить профессию (1) с делом, которое не только сам, но и, кажется, все в его семье воспринимают как миссию, – с делом защиты окружающей среды. Видимо, иначе и быть не могло. Хорошо известно, какие титанические усилия приложил Жан-Жак Анно в процессе работы над «Медведем» /1988/, притом что получил внушительный производственный бюджет (FRF 120 млн.), привлёк лучших дрессировщиков и даже использовал аниматронные модели кадьяков и гризли, сконструированные Джимом Хенсоном. Не менее охотно поведал о преодолённых трудностях японский эссеист-натуралист и зоолог Масанори Хата, отснявший для своих «Приключений Майло и Отиса» /1986/ (оригинальное название – «История котёночка») материал на семьдесят четыре часа проекции. Да и по книгам воспоминаний нашего соотечественника Александра Згуриди, внёсшего весомую лепту в формирование мирового кинематографа о животных, легко понять, какие бесстрашные энтузиасты (почти фанатики!) берутся за создание подобных произведений… Даже если б Дмитрий не упомянул в интервью, что сразу старался дистанцироваться от канонов BBC и National Geographic, подобная установка с первых кадров показалась бы очевидной. Его супруга Анна значится в титрах автором сценария, однако искренне импонирует желание четы придерживаться золотого правила документалистов, безоговорочно верящих: лучшим кинодраматургом является сама жизнь. Придирчивые зрители, возможно, заметят, что в некоторые моменты отсутствие нужных кадров пришлось компенсировать монтажными ухищрениями и пояснениями в закадровым тексте, но отдельные огрехи не портят общего впечатления. Любопытно, что Ветер, действительно получивший в детстве психическую травму (чудом выживший во время нападения медведя, потеряв родителей), поначалу не рассматривался в качестве главного героя, но честно заслужил это право. Не все этапы взросления огненного лиса попали в объектив камеры – и тем не менее за становлением характера следишь неотрывно, с неослабевающим интересом. Ветер казался папе с мамой чересчур медлительным и слабым, склонным к созерцательности, поскольку сторонился забав с братьями и сёстрами, однако именно эти качества, по грустной иронии судьбы, помогли спастись лисёнку, забившемуся в дальний уголок норы, когда внезапно наведался свирепый бурый хищник. Расти ему предстояло в одиночестве, тоску от которой сглаживали разве что окружающие красоты да необходимость добывать пищу… Новый смысл существованию придала встреча с красавицей Лавой, пусть не сразу отреагировавшей на знаки внимания незнакомца. К счастью, ей хватило женской мудрости, чтобы дать ухажёру шанс. Да, Ветер не всегда оказывался на высоте, а подчас, искренне стараясь уберечь детёнышей от опасностей, поддавался трусости. Но он хотя бы честно признавался себе в недостатках, без чего было б невозможно однажды собрать волю в кулак – и раскрыться настоящим защитником семейства, вступив в схватку с грозным хищником. Теперь есть чему научить подрастающее поколение! В титрах оговорено, что для минимизации воздействия людей на природу непосредственно в съёмках было задействовано всего двое участников. Дмитрий Шпиленок, исполнявший обязанности оператора вместе с братом Николаем, старается всеми доступными средствами подчеркнуть невыразимую красоту Кроноцкого заповедника, расположенного на Камчатке. Тут и необъятные просторы, и бурные реки, где млекопитающие ловят рыбу, и долина гейзеров, куда медведи регулярно наведываются после пробуждения от зимней спячки. И всё-таки скатывания в эстетику видовых картин не происходит. В искусствоведении давно считается трюизмом утверждение в том духе, что живописец, даже трудясь над натюрмортом или пейзажем, всё равно рисует человека – и в первую очередь себя. Аналогичное допущение применимо и к кинематографу. Ещё Сергей Михайлович Эйзенштейн писал о «неравнодушной природе», помогающей раскрытию внутреннего мира персонажей. Супруги Шпиленок (подобно тем же Жану-Жаку Анно с Масанори Хатой) и не пытаются закамуфлировать антропоцентристский подход. С одной стороны выстроить мало-мальски связный сюжет было бы невозможно без обстоятельного (как водится, многолетнего) изучения повадок и физиологических потребностей животных, без поиска способов коммуникации с умными зверьками. Но с другой – сам принцип построения истории взрослеющего лисёнка подразумевал перенесение (не так уж важно, сознательное или неосознанное) наших черт на пушистых героев. В известном смысле Вселенная открывается пытливому уму индивида исключительно такой гранью, какой тот готов её воспринять и постичь. Иными словами, внешнее – всегда отражение внутреннего. Надеюсь, в название не заложена отсылка к одноимённому голливудскому боевику Клинта Иствуда (повествующему об… угоне – естественно, вымышленном – сверхсекретного советского боевого самолёта), который увидел свет на пике «холодной войны». Российский «Огненный лис» вряд ли нуждался в подобной «рекламе» – и прошёл в отечественном кинопрокате весьма достойно: кассовые сборы оцениваются в 95,8 млн. рублей, что резко превысило коммерческие показатели ленты «Медведи Камчатки. Начало жизни» /2018/, не говоря уже про режиссёрский дебют Дмитрия («Нерка. Рыба красная» /2020/). Не знаю, можно ли безоговорочно согласиться с восторженным высказыванием режиссёра, настаивающего на том, что «лисы – высшие существа» (и добавляющего: «А человек смешной вообще»), но на сеансе не раз ловишь себя на мысли, что от «огненного» зрелища невозможно оторвать взгляд. Особенно покоряют кадры весёлого танца находящегося на седьмом небе от счастья Ветра, смонтированные под задорную синкопическую мелодию. _______ 1 – Между прочим, учёба в Московском государственном институте культуры (по специальности «Режиссура кино и телевидения») пришлась на период лихих девяностых.