Рецензия на фильм 13 убийц от Сергей

Надеюсь когда нибудь Такаси Миике обязательно снимет фильм о Годзилле. За пределами Японии его лучше всего знают по неистовым, жестоким до сюрреализма лентам («Кинопроба» /Odishon/ (1999), "Ичи-киллер"), однако наряду с этим Миике является одним из наиболее плодовитых кинематографистов современности. Каждый год он выдает на-гора по несколько фильмов со скоростью, которой позавидовали бы даже Фассбиндер и Роджер Корман в их лучшие времена. Очевидно, Миике поставил себе задачу не обделить вниманием ни один жанр японского популярного кино – от истории с привидениями «Один пропущенный звонок» /One Missed Call/ (2008), самим названием напоминающей о «Звонке» /Ring, The/ (2002), до детского фэнтези "Великая война гоблинов". "13 убийц", ремейк ленты 1963 года, – это его попытка снять историческую драму о самураях (дзидайгэки) в духе Куросавы. В первой половине фильма неугомонному мастеру авторского кино почти удается сдержать свое стремление к эксцессам: классическая завязка действия, спокойное представление героев и стоические декларации о чести и долге. Впрочем, злодей Нарицугу (Горо Инагако) в своей порочности нисколько не уступает прочим негодяям Миике: использовать женщин и детей своих врагов в качестве мишеней при стрельбе из лука для него обычное дело. Но вторая половина – это один сплошной экшн. Собрав отряд из двенадцати преданных, благородных и стойких самураев, в числе которых для контраста оказывается и сумасшедший калека-крестьянин, хитроумный Синдзаэмон выбирает захолустное селение, через которое должен проехать злодей, и буквально начиняет его всяческими ловушками, превращая в "деревню смерти", где несколько человек способны противостоять целой армии. Так маленькая проблема заключается в том, что только двое-трое из этих тринадцати героев представляют собой личности. Большинство хороших парней настолько стойки и мужественны, что среди них выделяется только безумец. Интересен конфликт между Синдзаэмоном и его соперником, приверженцем традиций, который теперь является главным слугой негодяя. Вопрос состоит в том, является ли моральной ценностью верность законченному маньяку, повседневная жестокость которого вызывает отвращение даже у его собственных телохранителей. Однако наиболее характерен для Миике образ Нарицугу, у которого, как оказывается, имеются философские обоснования собственных бесчинств. Обходительный красавец Инагако дьявольски убедителен и ужасающе бесчеловечен; вместе с тем, в том, как спокойно он бродит меж груд мертвых тел, проявляя лишь легкий интерес к происходящему, есть нечто колдовское, не от мира сего. Он даже благодарит героя, потому что это эффектное покушение – самое волнующее, что было в его жизни.