Рецензия на фильм Белая птица: Новое чудо от Евгений Нефёдов

Подзаголовок, присвоенный картине дистрибьютором «Экспонента Фильм», всё-таки не подвигнул наших соотечественников активнее смотреть драму «Белая птица: Новое чудо» в кинопрокате. Аудитория ленты Марка Форстера составила в России и СНГ всего 20,8 тыс. человек, обеспечив кассовые сборы в размере 8,3 млн. рублей. Рискну выдвинуть предположение, что даже тем, кому понравилась экранизация романа Ракель Харамильо Паласио (или же – запомнился литературный первоисточник, опубликованный в феврале 2012-го и доступный в переводе на русский язык), недоумевали, какое отношение личность юного Огги имеет к событиям Второй мировой войны? Не исключено, что часть зрителей посчитала «нечестным» маркетинговым ходом решение приплести сюжет и действующих лиц кинохита к произведению, не затрагивающему семью Пуллманов напрямую. Но на самом деле винить кинематографистов не в чем. Вдохновившись восторженным приёмом своего детища, писательница выпустила несколько книг, в которых поведала о второстепенных персонажах «Чуда». В сборнике «Огги и я» /2014/ изложены сразу три истории, поведанные от лица соответственно Джулиана, Кристофера и Шарлотты (1). В «365 днях чуда» /2014/ на авансцену выходит мудрый учитель мистер Браун. Тоненькая книжка с картинками «Мы все – чудо» /2017/ посвящена жизни Огаста до поступления в школу. Наконец, графический роман «Белая птица: Чудесная история» /2019/ рассказывает о том, как бабушка делится с внуком, исключённым из учебного заведения за травлю новенького, воспоминаниями о собственном отрочестве. Словом, никакого «обмана» тут нет – и даже роль Джулиана вновь исполняет Брайс Гейзар. Другое дело, что требуются определённые интеллектуальные усилия, чтобы уловить посыл Паласио, не устающей намекать читателям разных возрастов: чудо не просто может быть явлено в исключительных обстоятельствах – чудо незримо пронизывает окружающую реальность. Стоит только побороть душевные пороки, подмеченные Александром Сергеевичем Пушкиным (классик, увы, не без оснований заметил, что «мы ленивы и нелюбопытны»), как моментально обнаруживаешь: удивительное рядом, а мир – не такое уж жестокое и несправедливое место, как представляется пессимистам и циникам. Авторы категорически настаивают, что подобные соображения дозволительно распространить на времена, которые из благополучного настоящего (впрочем, здесь с американцами согласятся не все) покажутся сущим адом. Напрасно умненькая, талантливая Сара не замечала надвигающихся, словно грозовая туча, мрачных перемен, не задумываясь над тем, сколько ещё коллаборационистскому Режиму Виши удастся не допускать на своей территории репрессий против еврейского населения… Понятно, почему для постановки продолжения (точнее, спин-оффа) «Чуда» пригласили Роберта Форстера, начинавшего с независимых фильмов практически синхронно с Чбоски. Собственно на режиссёрском поприще он добился куда более впечатляющих результатов, чем Стивен, – вплоть до создания блокбастеров (вроде «Кванта милосердия» /2008/, вошедшего в бондиану, и «Войны миров Z» /2013/). Форстеру и сценаристу Марку Бомбэку хочется предъявить упрёки в поверхностном (на грани шаблонности, но, к счастью, не за гранью) изображении антагонистов. Нацистские солдаты и офицеры выглядят совсем обезличенными (подобно свастике на флагах Третьего рейха, «размытой» в российской локализованной версии), исполняя, будто роботы, преступные приказы командования. Да и мотивация поступков одноклассников Сары, с готовностью принявшихся помогать оккупантам ловить беглых представителей «неполноценной» расы и сражаться с маки, требовала подхода тщательнее. До психологической глубины Луи Маля (хотя «Лакомб Люсьен» /1974/, помнится, спровоцировал бурную полемику) или братьев Тавиани, выведших в «Ночи святого Лоренцо» /1982/ образ малолетнего фашиста, палящего по «ренегатам» не менее яростно, чем отец-фанатик, авторам далеко. Впрочем, в защиту кинематографистов следует сказать, что главное в ленте – всё-таки не обличение гитлеровских приспешников как таковое, благо Форстер и Бомбэк понимают, что вряд ли смогут сказать в данной теме новое слово. Они сосредотачиваются на эволюции взглядов героини, пусть не участвовавшей в издевательствах над «Турто» (прозвище означает ‘краб’) – сыном ассенизатора, превратившимся в изгоя после того, как стал калекой, переболев полиомиелитом, но и не противодействовавшей позорной тенденции. Тенденции, усиливавшейся в классе по мере того, как соученики чувствовали нарастание влияния идей НСДАП. Объявление врагами государства, подлежащими тотальному уничтожению, политических противников (коммунистов и социалистов), евреев и цыган, умственно и физически неполноценных сограждан – лишь разные грани одной и той же бесчеловечной идеологии. «Да здравствует гуманность!» – с такими словами на устах гибнет молодой участник Сопротивления. Самыми интересными в «Белой птице: Новом чуде» являются, пожалуй, моменты, когда девочка устраивает своему спасителю в знак благодарности воображаемую экскурсию по Парижу. Жюльену приходится напрячь фантазию, чтобы увидеть достопримечательности столицы и даже порулить автомобилем, распугивая зазевавшихся прохожих. А затем на помощь приходит великий гуманист Чаплин: подросток, подрабатывавший киномехаником в кинотеатре (по совместительству служащем подпольщикам конспиративным местом), с удовольствием преображается в знаменитого бродяжку с усиками. Он проявил себя настоящим мужчиной, и Сара, нашедшая призвание в живописи, на всю жизнь сохранит признательность к нему. Чудо, символизируемое красивой белой птицей, нарисованной будущей прославленной художницей, таится в душе каждого индивида – но раскрывается лишь при определённых условиях, когда сам человек делом доказывает благородство намерений. В данном отношении фильм действительно является развитием мысли, заложенной в первом романе цикла и, соответственно, в киноверсии. _______ 1 – Между прочим, Стивен Чбоски отчасти задействовал этот драматургический приём при адаптации (во второй половине повествования).