Рецензия на фильм Москва слезам не верит от Антон Буланов

Друзья! Сегодня у нас с вами поучительная рецензия на давно всем знакомый и, отчасти, даже примелькавшийся с 1979 года фильм «Москва слезам не верит». В 1985 году Рональд Рейган посмотрел его не менее восьми раз перед первой встречей с Михаилом Горбачёвым, пытаясь постичь «загадочную русскую душу», но так ничего и не понял. Не удивительно. Принято автоматом считать, что этот фильм является одой оптимизму, что он про возможное в зрелом возрасте человеческое счастье и про то, что после сорока жизнь только начинается. Как нетрудно догадаться тем, кто читает мои рецензии, это совершенно не так. Давайте разберемся. Если говорить простым языком, то на самом деле «Москва слезам не верит» - это идеальная энциклопедия энантиодромии. Мудрые греки еще до нашей эры поняли драйверы поведения Катерины Тихомировой и ее подруг. В переводе с древнегреческого «энантиодромия» означает «бег навстречу» и подразумевает проявление бессознательной противоположности. Это понятие пришло к нам из философии Гераклита, для которого оно означает постоянное перерождение противоположностей: «Из живого делается мертвое, а из мертвого живое; из бодрствующего спящее, и из спящего бодрствующее; поток порождения и уничтожения никогда не останавливается». Гераклиту, как водится, вторили римляне. Луций Анней Сенека подарил нам общераспространенную ныне мысль «От любви до ненависти один шаг, от ненависти к любви – километры шагов». Превращение в противоположное – такая психологическая защита была описана Фрейдом в статье «Влечения и их судьба». Но лишь благодаря Карлу Густаву Юнгу мы полностью осмыслили суть этого явления. Энантиодромию Юнг описывал так: «Характерное явление встречается почти повсюду, где сознательной жизнью владеет крайне одностороннее направление, так, что со временем вырабатывается столь же мощная бессознательная противоположность...». Энантиодромия – это ключ к пониманию гендерных войн (хотя не только их). Вот как это работает в любовных делах. Ребенок рождается с пронзительным криком, который является эмоциональным пиком травмы рождения. Слившись с матерью, он испытывает блаженство и со временем учится любить. Однажды происходит разрыв с матерью, и это становится новой травмой, порождая так называемый «страх потери объекта любви». Несчастная любовь во взрослом возрасте – это ретравматизация. Если мы теряем объект нашей любви, мы испытываем травматическую регрессию, которая возвращает нас к травме рождения, и тогда, как реакция, возникают гнев и за ним ненависть. Конечно, так происходит не всегда. Возможен исход, когда потерявший любовь обращает агрессию против себя. Это заставляет испытывать вину за разрыв и стыд брошенного. Ненависть направляется на себя, а объект любви идеализируется. Повторная травматизация вызывает пучину травматических переживаний детства и может даже вызвать психоз – тогда говорят, что человек сошел с ума от несчастной любви. Поэтому переживание открытой ненависти – более здоровая реакция. Кстати, энантиодромия является достаточно частым объяснением спада или вообще прекращения сексуальных отношений в парах. Впрочем, с надеждой на их возвращение, поскольку дихотомия «любовь-ненависть» работает в обе стороны. Любимый пример Юнга, иллюстрирующий феномен энантиодромии, взят из “Деяний святых апостолов”, книги Нового завета. А мы, вооруженные помощью классиков, вернемся к происходящим в фильме «Москва слезам не верит» событиям. Монолог Катерины на скамейке на бульваре описывает буквально тот самый механизм, о котором мы теперь знаем. «Поначалу я еще очень сильно тебя любила, думала, что это мать тебя сбила с толку. Потом я тебя до смерти ненавидела. Потом мне ужасно хотелось, чтобы ты узнал о моих успехах и понял, как ты ошибся А сейчас… Сейчас я думаю, если бы я не обожглась тогда так сильно, ничего бы из меня не получилось». Совершенно то же происходит в ее взаимоотношениях с женатым любовником Володей (герой Олега Табакова): одна ситуация поворачивает ее отношение к нему на 180 градусов. Совершенно энантиодромическими являются отношения Людмилы Свиридовой (блестящая роль Ирины Муравьевой) с ее мужем, некогда успешным, а затем спившимся хоккеистом Сергеем Гуриным. Мы можем только гадать, что было здесь вначале, курица или яйцо: ненависть потому, что спился или спился потому, что его ненавидели. Мы видим, как сильная Катерина в своей романтической любви регрессирует к блаженному состоянию, к слабости ребенка. Это предельное доверие, и она рассказывает Гоше о том, как долго не могла найти это состояние. Она говорит ему слова, которые хотел бы услышать каждый мужчина. Вот их диалог: «Но у тебя же был кто-то? - Был. Но мне сейчас кажется, что все это было не со мной». Не менее легко нам теперь предположить, как будут развиваться отношения Катерины с Гошей (он же Жора, он же Жора) и как долго продлится их роман. Явно недолго! Заглянув за титры, мы увидели бы, как сработает здесь механизм энантиодромии. Любовь Катерины при первых же трудностях в отношениях сменится на свою противоположность, она снова в момент станет сильной и директором, директором, а Гоша, сам не понимая почему, будет облит презрением и отправлен в небытие. Пересмотрите фильм «Москва слезам не верит». Особенно сейчас, во время самоизоляции. Он является прекрасным инструментом для понимания себя. Зная механизмы, которые вдруг заставляют нас бессознательно менять светлое на противоположное, мы сможем остановиться у черты, вернуться, и дать этому миру больше своей любви.