Рецензия на фильм Проклятие «Зов могилы» от Kickingrussian

Сверхъестественный триллер "Проклятие "Зов могилы" корейского режиссера и сценариста Чана Джэ-хёна ("Сваха", "Чёрные священники") на ИВИ онлайн смотрит на историю о призраках из прошлого и внутри каркаса фильма ужасов находит место как для производственной драмы людей редких профессий, так и для политического комментария относительно японской оккупации. Подобные амбициозные настройки позволяют постановщику пропитать буквально каждый кадр саспенса перед иррациональным злом из прошлого и высказаться внутри фэнтезийной сказки об аморальных последствиях былых поступков, когда движение нарратива происходит в сторону проверки профессиональной интуиции геоманта Кима Сан-дока (Чхве Мин-сик, сериал "Казино", "Гений математики"). Умение Чана Джэ-хёна внутри очевидного сюжета о таинственном, спрятанном подальше от людских глаз захоронении и последующими событиями, которые связаны с эксгумацией и преодолением родового проклятия, разместить целый оркестр визуальных, числовых и локационных смыслов приводит ленту на территорию своеобразного державного хоррора, где богатый предок, злые духи и тайны из глубины столетий выдают намного больше, чем обычная расплата за грехи прошлого. Режиссерское видение современности удивительным образом коррелирует с моментами, где технологически развитая Южная Корея выглядит страной с царящим до сих пор средневековьем: не осталось приличных мест для захоронения умерших с точки зрения фэн-шуя, современные шаманы не столько экзальтированны, сколько сосредоточенны, а восставшее в вертикальном гробу зло окрашено ненавистными оттенками громилы-оккупанта. В Лос-Анджелесе шаманка Ли Хва-рим (Ким Го-ын, сериалы "Маленькие женщины" и "Клетки Ю-ми") и ее помощник Юн Бон-гиль (Ли До-хён, сериалы "Плохая мать" и "Игра смерти") страдают от бессилия и не могут купировать боль и плач для новорожденного ребенка. Если есть обеспеченная семья с корейскими корнями, то возникает вопрос о снятии проклятия с рода, к которому принадлежит отец Пак Чи-ён (Ким Джэ-чхоль, сериал "Золотая ложка"). Задача извлечь и кремировать останки дедушки героя Ким Джэ-чхоля превращается у Чана Джэ-хёна в калейдоскоп мистических случайностей в первом акте, когда владелец похоронной фирмы Ко Ён-гын (Ю Хэ-джин, "Ночная сова", "Близкие незнакомцы") вместе Кимом Сан-доком получают выход из зоны комфорта и профессиональный вызов. Для постановщика задача повторной отправки беспокойного духа покойника в загробный мир вместе с отрешением от дел живущих и смертных трансформируется в план по телу, где все будет идти не так, как ожидали сторонники дотошного профессионализма, и переворачивает харонову лодку прямо посреди омута в земле, который, как позже выяснится, имеет вполне уточненные координаты. Поэтому "Проклятие "Зов могилы" искренне верит в реальность современной Кореи, где находятся свои места для живых и временно мертвых, заставляя объединяться не столько перед лицом растревоженной и слишком гротескной опасности, сколько действовать и задумываться о правильности выбранного пути, где манипуляции с захоронениями являются не самых лучшим способом чтобы войти в вечность. Чан Джэ-хён в "Проклятии "Зов могилы" отталкивается от правдоподобных сюжетных установок на южнокорейскую действительность с простыми и понятными вещами относительно духа разгневанного предка, чтобы во втором акте кино наверстать мистику по части одержимости духами, вскрыть захоронение и выпустить на волю в прямом смысле скрепного японского генерала (Ким Мин-джун, сериал "Остров", "Воскрешение") и превратить вид с лесистой горы на Северную Корею с безымянной могилой в подобие подсказки для смертельного квеста. Ритуалы, приметы, суеверия воспроизводятся постановщиком с максимальной степенью натуральности и дают помимо фантастического внимания к деталям еще и особый взгляд на отношение к культуре мертвых в этой стране. Само собой, Чан Джэ-хён сам устанавливает ставки и правила "Зову могилы" в нарративе, который заботливо разбит на главы, и делает доставку гроба в крематорий той самой точкой невозврата, после которой с освобожденным по любопытству рабочего духом обиженного прадеда творятся невероятные вещи. Он выводит рутину с событиями того, чем славятся фильмы об одержимости, на уровень блуждающих голосов и непредвиденных сюрпризов. Режиссерская легкость с хоррором об охотниках за привидениями замысловато переплетает ужасы крови кошмарного фольклора с легкостью и сердечностью характеров в те моменты, когда им не нужно придумывать ловушку для японского чудовища или искать пути спасения во время взбудораженной резни в свинарнике. Нет никаких сомнений, что Чан Джэ-хён снимает ленту о в общем-то хороших людях внутри странной цепочки событий, которые становятся частью метафоры для демонстрации исторического сверхъестественного ответа и расстановки акцентов относительно того, как прошлое сформировало и разделило настоящее для двух Корей. Оригинальность постановщика подпитывается историей родной страны и дает зрителям возможность встретиться с настоящим троянским конем, когда на экране появляются образы, которые вызывают одновременно трепет, пугают и до отвращения неприятны, как могут быть неприятны воспоминания о монстрах, которые сидят в глубинах памяти отдельных людей или даже целого народа. Несколько волн сверхъестественного Чан Джэ-хён уже обрушивал на публику в середине февраля на Берлинском кинофестивале, где состоялся премьерный показ картины. Он добивается ощутимого и не ослабевающего чувства страха для глубоко суеверного голоса разума в актерской игре Чхве Мин-сика, который движим интуицией и предчувствиями, но отнюдь не похож на блаженного, трубящего во всю мощь о развороченной опасности. Режиссерская разработка экранной арки Ким Го-ын ставит большой вопрос относительно могущества на вид стальной и уверенной в себе девушки, для которой созерцание теней вокруг - лишь часть повседневности, и выводит ее для сдерживания зла несколько слабее, чем это ожидалось, позволяя не только проработать ее чувство вины за минутные слабости, но и поставить знаки равенства сил между ней и чудовищем в третьем акте. Отталкиваясь от фольклорного хоррора и очищающих ритуалов, Чан Джэ-хён во многом опирается на эстетику "Вопля" На Хон-джина и достаточно быстро встает на сумасшедший путь одержимости, страхов, вызванных призраками и физические проявления исторической правды семьи, когда атмосферность накладывается на жестокость и кровоточащие раны. Поэтому "Проклятие "Зов могилы" захватывает в себя многочисленные интроспективные, культурные и исторические темы, которые разрабатываются при помощи b-movie инструментария типичного фильма ужасов на среднем бюджете, с жутью, убийствами и острыми ощущениями от происходящего и удивляет тем, как высоко для жанра поднял смысловую планку постановщик, у которого много всего на уме.