Рецензия на сериал Сцены из супружеской жизни от Евгений Нефёдов

Любопытно, что оригинальный замысел возник у Ингмара Бергмана из коммерческих побуждений или, если сформулировать не так грубо, из желания создать произведение, интересное для широкой публики. Казалось бы, художника такого масштаба подобные вещи вообще не должны заботить. Разве мало ему чествования на ведущих кинофестивалях мира? Недостаточно восторгов элитарной части аудитории и кинокритиков?.. Кроме того, к началу 1970-х внимание к творчеству выдающегося кинематографиста повсеместно росло. Свидетельством тому стали и предложение о копродукции от заокеанской кинокомпании ABC Pictures (правда, «Прикосновение» /1971/ не принесло доходов), и относительно удачная демонстрация в США «Шёпотов и криков» /1972/. И всё-таки Ингмар догадывался, что подлинного ажиотажа вокруг печальных и пессимистичных, погружённых в философские раздумья, сосредоточенных на глубинных психологических проблемах произведений возникнуть не может. Требовалась тема, волновавшая каждого, и пришлось волей-неволей ограничивать себя в средствах выразительности – довольствоваться более традиционным (привычным для телезрителей) киноязыком… Поговаривают, что успех превзошёл самые смелые прогнозы – и что Бергману вскоре надоело выслушивать от рядовых шведских обывателей, узнававших его в общественных местах, просьбы поделиться мудрым советом касательно той или иной житейской ситуации. После трансляции мини-сериала в стране вроде как даже зафиксировали резкое увеличение числа разводов. Не стану утверждать, будто идея римейка поражает дерзостью. Ещё в конце прошлого столетия увидели свет индийская и итальянская версии, в нынешнем (1) – греческая. Увидели свет, но… никакого резонанса не вызвали. Очередная повторная постановка нуждалась, как ни крути, в исключительно скрупулёзной проработке и по-хорошему – в участии «звёзд», чьи имена способны приковать взоры к малым экранам. Неслучайно же и Оскар Айзек, и Джессика Честейн (кстати, приглашённая по рекомендации партнёра после вынужденного ухода Мишель Уильямс) в дополнение взяли на себя обязанности исполнительных продюсеров. Есть и другие знаменательные совпадения. Именно на канале HBO состоялась американская премьера «Сцен из супружеской жизни» /1973/ – в мае 1975-го. А Хагай Леви значился среди создателей телесериала «В лечении» /2005-08/ вместе с Ниром Бергманом – однофамильцем легендарного мастера. Ещё важнее заметить, что Ройвен Даган (в упомянутой драме) являлся по профессии психологом – коллегой Йохана, сыгранного Эрландом Юзефсоном, в то время как о научно-педагогической деятельности айзековского Йонатана сообщается вскользь. Браться за реализацию такого проекта, разумеется, не имело смысла, если б режиссёр не просто не продемонстрировал намерений убедить актёров по максимуму – без оговорок и компромиссов – погрузиться в предлагаемые обстоятельства, но и не пропустил материал через себя, не привнёс глубоко личных мотивов. По соображениям такого рода главный герой, полагаю, получил фамилию Леви и выведен выходцем из ортодоксальной иудейской семьи (пусть и отошёл от религиозных обычаев, когда повзрослел), а у его благоверной Миры Филлипс завязывается роман с израильтянином Поли, хотя в оригинале причиной для мучительного расторжения брака послужила, наоборот, измена мужа с молоденькой Паулой. Слишком велик был соблазн оставить сюжет в нетронутом виде, благо что человеческие – и внутрисемейные в первую очередь – отношения совершенно не изменились в своей сути, если взять для сравнения вчерашнюю Швецию и сегодняшние Соединённые Штаты. Приметы современности-то (вроде смартфонов) ввести в повествование нетрудно… Но в том и дело, что Хагай отказался идти путём наименьшего сопротивления, начав с того, что разбил историю не на шесть, а на пять крупных частей (слегка увеличив общий хронометраж). У Бергмана действие каждой из серий предуведомляла краткая справка, напоминавшая, кто такие Марианна и Йохан и о каких событиях ранее поведали создатели. Леви же прибегает к весьма рискованному приёму, вставляя кадры со съёмочной площадки с артистами, гримёрами, осветителями и т.д., находящимися в ожидании заветной команды «Action!» («Начали!»), причём студийный павильон незаметно – без видимых глазу монтажных склеек – трансформируется в то или иное помещение внутри дома, принадлежащего чете. Исключение составил пятый сегмент, который, наоборот, завершается окончательным разрушением целлулоидных иллюзий: покинувшие кровать Джессика с Оскаром идут, взявшись за руки и сияя от счастья. Сильное заявление! Режиссёр-сценарист (в качестве соавтора адаптации Леви привлёк Эми Херцог, известную в США женщину-драматурга) словно выражает надежду на то, чтобы его детище послужило своеобразным сеансом психоанализа – но только произвело терапевтический эффект, а не сыграло роль спускового крючка, как интервью исследовательницы, на которое согласились супруги. Удалось ли это? Пожалуй, удалось – с поправкой на то, что «соперничать» с Ингмаром Бергманом вообще крайне сложно. Юзефсон и Лив Ульман могли сидеть в кадре почти неподвижно, показывая, как некогда любившие друг друга натуры поглощены мелочным, нуднейшим занятием (обсуждением по пунктам договора о разделе совместно нажитого имущества), но взгляд от экрана было решительно не отвести. Не покидало ощущение, будто режиссёр сумел, что называется, влезть под кожу к своим персонажам, заставляя индивидов раскрываться так, как в обыденной обстановке они себя вряд ли когда-нибудь проявят. Хагай Леви не столь безжалостен к Йонатану (собственному альтер эго?) и Мире, с готовностью пускающимся в затяжные интеллектуальные диспуты, старающимся оставаться честными и докопаться до глубинных комплексов и сокровенных желаний. Их не обвинить в душевной чёрствости и эгоизме, в том числе – в пренебрежении интересами маленького ребёнка. И каким-то меркантильным позывам ни мужчина, ни женщина не подвержены. Здесь тот самый случай, когда виноватых в строгом значении слова нет – и когда заранее не предугадаешь, какие решения принесут в долгосрочной перспективе пользу, а какие навредят. Местами Леви и Херцог позволяют себе добавить капельку иронии по поводу новейших общественных феноменов, которые полвека назад показались бы крайне странными. Теперь уже никого не удивляет ситуация, когда жена зарабатывает значительно больше главы семьи, вступает в интимную связь с мужчиной гораздо младше и в довершение – проявляет агрессию в напряжённый момент, когда доходит до подписания злополучных документов. Но это, конечно, не должно затенять первоочередного. С позиций полученного опыта очевидно, что закатывать въедливые, утомительные сцены из супружеской жизни – отнюдь не вредно. И Бергман, и его последователи окрестили финальную серию витиевато и не слишком оптимистично («Посреди ночи в тёмном доме где-то на свете»), однако на поверку всё оказывается не так уж плохо. Расставшись и успев связать судьбы с новыми людьми, Йонатан и Мира внезапно осознали, что по-прежнему нуждаются друг в друге. Менее талантливый кинематографист на основании такого фабульного поворота обязательно подвёл бы нас к чёткому нравственному выводу, «осчастливил» бы моралью, но… зачем? Человеческая натура многогранна и неисчерпаема, как сама реальность, подчас обнаруживающая наличие парадоксального чувства юмора. Можно лишь попытаться чему-то научиться на чужих ошибках и достижениях. _______ 1 – Уже после выхода продолжения под названием «Сарабанда» /2003/, оказавшегося, как ни грустно, последней игровой работой в насыщенной творческой биографии мэтра.