Рецензия на сериал Ветреный холм от Сергей Ю.

Две турецкие семьи разделяет кровная вражда. Халиль, представитель одного из этих кланов, намерен разорить своих врагов, в число которых входит красавица Зейнеп. Что победит – любовь или ненависть? Смотрите сериал «Ветреный холм». Когда-то Эйнштейн сделал интересное открытие. Оказывается, время – субстанция относительная: минуты могут тянуться, как паста карбонара, а годы могут пролететь со скоростью пикирующего бомбардировщика. Лучше всех на свете специальную теорию относительности, похоже, усвоили создатели турецких сериалов. Они способны обращаться с протяженностью своих картин с ловкостью прожженных иллюзионистов. Вот, например, встречаются парень и девушка. Оба симпатичные по самое не хочу, оба взыскуют чистых и светлых эмоций. Вот они уже обмениваются страстными взглядами. Еще миг – их губы сольются в проникновенном лобзании. А потом и до брачной постели – всего маленький шажок… Не тут-то было! Авторы сериала с интересным названием (в русскоязычной версии) «Ветреный холм» размазывают время по хронометражу своей эпопеи с лихостью, неведомой самому Эйнштейну: между взглядом и постелью они только в первом сезоне разместили 140 серий, каждая продолжительностью порядка 40 минут! Как им это удалось? Попытаемся разгадать секреты мастерства этих экранных релятивистов. Знакомство с главными героями. Это, как водится, все те же монтекки-капулетти, выходцы из враждебных кланов, обреченных на долгую и счастливую любовь (шекспировские смертоносные финалы у сериалмейстеров почетом не пользуются). Зейнеп Асланлы (роль исполнила актриса Джемре Арда) хозяйничает на семейной ферме. Она бродит по теплице, где выращиваются экологически чистые продукты, одаряя ласковыми взглядами наемных работников. Вот она сходит с трактора. Это голубенький агрегат, прекрасно гармонирующий с алой газовой накидкой, под которой нежно белеет блузка. Прогрессивная фермерша аккуратно накидывает на роток одной из селянок краешек покрывающего ее голову платка: тут пыльно, снова заболеешь. Потом реверанс в сторону пожилого работяги: дядюшка, вам бы присесть, а то давление снова подскочит. Это называется социально ответственный бизнес. С таким руководством и ДМС не потребуется. Тут тревожное известие: коварные инсекты пожирают урожай. Траванём этих тварей пестицидами! Нет, на это я пойтить не могу! Заветы Ильича… то есть, Греты Тунберг, не позволяют. Все это в сопровождении гладенькой закадровой музычки. В это время в селение прибывает главный герой. Это брутальный красавец Халиль Фырат (роль исполнил брутальный красавец Гёкберк Йылдырым). Он управляет брутальным внедорожником. На его носу… правильно. Вы догадались: наибрутальнейшие солнцезащитные очки. За кадром звучит что-то тревожно-свирепое. И навстречу этому комку маскулинности томно колесит голубенький (в правильном смысле этого слова) тракторишко. Они встречаются на проселочной грунтовке. Прямой участок, мирно разъехаться ширина вроде бы позволяет. Тем более, что сельхозагрегат движется с черепашьей скоростью. Однако по воле создателей животрепещущей драмы зритель наблюдает, как участники дорожного движения с огромным трудом избегают смертельной опасности. Он прут в лобовую атаку, размахивая руками и требуя, чтобы именно оппонент освободил дорогу. Это вызывает неизбежные воспоминания о фольклорной истории про встречу на узком мостике двух баранов. Впрочем, подобные ассоциации грешат против политкорректности: среди персонажей турецкой мелодрамы мы, разумеется, встретим героя по имени Баран (его сыграл, как вы понимаете, актер по имени Барыш). Так что вспоминайте лучше про пару бодливых козликов. Начинается суетливая перебранка. Водилы, бледные от ужаса перед почти неизбежным завершением бренной жизни, выдают друг другу все, что думают об умственных способностях оппонента. При этом они в упор смотрят друг на друга. Крупные планы должны нам продемонстрировать знаменитые на всю Турцию мимические возможности звездного исполнителя Йылдырыма: сеть переполнена восторженными воплями фанатов по поводу его способности одним лишь подрагиванием брови выразить всю гамму чувств, которую обычные актеры транслируют в монологе «Быть или не быть». Я в предвкушении экстаза наблюдал за этим медальным профилем, но успел заметить лишь отменный переход от стандартной пацанской злобы к похотливому визуальному облизыванию симпотной телки, характерному для дворовых ловеласов. Вот вам почти треть серии. Если вы думаете, что темп изложения экранных событий хоть на капельку ускорится – вы заблуждаетесь. Следующий эпизод. Особняк семейства Асланлы. В гостиной матриархиня рода, мадам Тюлай, пропесочивает нерадивую прислугу. Мирное течение семейного быта прерывает бурный эксцесс: на плоскую крышу трехэтажного дома выползает бабуля Зюмрют. С ней приступ то ли Альцгеймера, то ли коровьего бешенства, то ли еще какой лихоманки. Почтенная дама истошно вопит, вспоминая о каких-то своих таинственных прегрешениях (тут явно речь идет про скелет в шкафу из мартиролога почтенного семейства). Старушка перемещается к балюстраде, опоясывающей крышу, и начинает суетливо задирать ножку у ее столбика, чем-то напоминая пожилого песика, собирающегося оросить колесо соседской машины. Чтобы предотвратить суицид заполошно вопящей матроны, к ней устремляются все имеющиеся в наличии Асланлы во главе с мадам Тюлай. Дабы не спугнуть бабуленцию, они застывают в двух метрах от суицидницы, простирают к ней руки и проклинают тяжкую судьбину до тех пор, пока чью-то голову не осеняет светлая идея: а давайте вызовем Зейнеп! Рачительная бизнесвумен принимает вызов по телефону. Она седлает мотороллер и прибывает в родовое гнездо. Все та же сцена: престарелая вакханка, задирающая ножку на столбик балюстрады, и хор плакальщиц, рвущих на себе прически. Зейнеп делает решительный шаг, все в ужасе замирают. Но выясняется, что Зюмрют не в ладах с приемом фосбери-флоп, позволяющим олимпийцам покорять рекорды при прыжках в высоту. Она спасена! Родственные объятия и умиротворяющие рыдания. Эта идиотская сцена занимает еще минут семь. Так и живем. Эйнштейн нервно курит за углом. Переведем дыхание о поговорим об эпическом названии семейной саги. Не знаю, как это воспринимается по-турецки, но по-русски «Ветреный холм» вызывает удивительные ассоциации несколько фривольного оттенка. Что-то похабно-географическое наподобие «влажная лощина» или парадоксально-геологическое вроде «легкомысленная геосинклиналь». Ветреными можно назвать день, погоду или морально распоясавшегося человека. А вот с холмом как-то не звучит. Приставки явно не хватает. Все ведь со школы знают, что цепочка Малых антильских остров на Карибах делится на два архипелага: острова Наветренные и Подветренные. Но что взять с людей, которые географию изучали по глобусу Турции?