Рецензия на сериал Чужие грехи от Евгений Нефёдов

Знаменательно, что именно в Великобритании появился ёмкий термин «реализм кухонной раковины», причём соответствующая эстетика, сложившаяся на рубеже 1950-60-х (в период, когда в разных странах начался процесс активного обновления киноязыка), не утратила актуальности и поныне. Шейн Медоуз вполне может быть отнесён к последователям и единомышленникам представителей славного течения «рассерженных молодых людей» или таких самобытных (заявивших о себе чуть позже) художников, как Кен Лоуч и Майк Ли. Он тоже принадлежит к числу режиссёров (и сценаристов), которые, кажется, совершенно не делают различий между жизнью и киноискусством. Но есть и достаточно принципиальные расхождения. Отрочество и юность одарённого уроженца городка Аттоксетер, расположенного в графстве Стаффордшир, пришлись на период тэтчеризма, обусловив формирование достаточно резких, лишённых иллюзий воззрений на социальную действительность. «Это Англия» – такой обезоруживающий заголовок получила, пожалуй, наиболее признанная (1) его картина, повествующая о буднях юного Шона Филда, чей отец погиб на Фолклендской войне. Новая (осуществлённая в формате мини-сериала) медоузовская постановка подтверждает готовность Шейна бескомпромиссно следовать намеченной линии. Остаётся выразить искреннее сожаление, что из трёх номинаций на национальную премию BAFTA ни одна так и не оказалась реализованной. Подобные произведения нередко видятся простыми, но такое впечатление – обманчиво. Мол, что тут сложного – поведать о нескольких «сценах из супружеской жизни», как у Ингмара Бергмана, довольствовавшись съёмками в интерьерах, минимальным количеством актёров и т.д.? Однако на поверку обозначенный (предполагающий серьёзные ограничения) подход и проверяет степень владения мастерством режиссуры. Мастерством, подразумевающим умение элементарно удержать интерес аудитории на протяжении всего действия, не говоря уже о том, чтобы вызвать спектр разнообразных эмоций и погрузить зрителя в глубокомысленные размышления по завершении сеанса… Шейн Медоуз справляется с поставленной задачей блестяще. В «Чужих грехах» в центре повествования находится Джозеф, и мы с повышенным вниманием (местами – с замиранием сердца) наблюдаем за течением его личной драмы, за медленно и, по сути, с нуля складывающимися отношениями с сестрой Анной, её супругом Майклом, детьми и золовкой Дайной. Всё остальное (выходящее за рамки человеческого, слишком человеческого, в той или иной мере близкого каждому) отступает на дальний план и перестаёт волновать. Без замечательных артистов, безоговорочно доверяющих постановщику, этого бы было не достичь. Помимо Стивена Грэма я бы выделил ирландку Нив Алгар, которая уже позже блеснёт у Гая Ричи в отличном боевике «Гнев человеческий» /2021/ (тоже в образе физически крепкой, волевой женщины). Итак, мы застаём Джозефа на переломном этапе жизни – и имеется в виду не пресловутый кризис среднего возраста. Мужчина смирился с разрывом с избранницей и, кажется, понимает умом, что юному отпрыску Ши будет лучше с мамой и отчимом на новом месте – в Австралии. Понимать-то понимает, но… Посещение паба, начавшееся со скромного выпивания кружки пива, выливается в безудержное веселье, чуть ли не в дебош, что выдаёт в персонаже алкоголика со стажем. Единственное, что позже заставляет Джозефа, собрав волю в кулак, выбросить в урну купленную бутылку с горячительным напитком, – намерение повидать сестру, с которой не общался с девятилетнего возраста, когда их разлучили: девочку удочерили, а мальчик попал в сиротский приют, откуда вскоре сбежал. Встреча, вопреки некоторым опасениям, приносит радость – и «блудный брат» сравнительно легко вписывается в дружную семью, находит общий язык с зятем и племянниками. Даже появление в доме Дайны, женщины эксцентричной и взбалмошной (могущей за себя постоять, что, скорее, мешает отношениям с представителями противоположного пола), но всё-таки искренне любимой родственниками, не нарушает складывающейся гармонии. Проблема в том, что где-то в глубине души Джозеф чувствует: прошлое скрывает какую-то жуткую тайну, основательно забытую, а точнее, вытесненную на периферию подсознания. Медоуз и кинодраматург Джек Торн очень тонко, при помощи ненавязчивых, но точных деталей обрисовывают бытование в современной Западной Европе – не в Лондоне, Дублине и иных крупных городах, а в ирландской (в данном случае) провинции. Конкретно эта чета существует без особых материальных трудностей, в достатке, поскольку главе фамилии принадлежит небольшая строительная фирма. Да и в самой семье всё в целом ладно. И тем не менее авторы не грешат против истины, подводя к выводу, что фасад благополучия таит куда более серьёзные проблемы, чем принято считать. Драматизм действия нарастает постепенно (точнее, волнообразно), но в четвёртой серии, по мере приближения развязки, усиливается подобно урагану. И дело не только в том, что Джозеф, окунувшись в атмосферу детства, внезапно вспомнил всё, причём восстановление в памяти травмировавших психику событий обернулось сначала очередным алкоголическим срывом, а затем – форменной панической атакой. (Оператор Ник Джиллеспи, заметим мимоходом, прибегнул к отличному приёму, сняв эпизоды в приюте на старую видеокамеру, в подчёркнуто любительской манере.) Решение поквитаться с подонком, чьи имя и адрес герой выведал у Крейги, совпадает по времени с попыткой Дайны добиться от государственных органов шанса увидеться с собственным ребёнком, рождённым вне брака, оставленным и вскоре усыновлённым. Хорошо известный со времён гриффитовских немых шедевров параллельный, или перекрёстный, монтаж приобретает особую, исключительную силу под занавес, вознося мини-сериал к высотам классических (древнегреческих и шекспировских) трагедий. Конечно, эстетические и философские взгляды Шейна Медоуза далеки от воззрений Ричи, но и его герои дают волю мощному, неконтролируемому гневу человеческому. Среди действующих лиц нет служителей культа да и фанатичных христиан, но одна из букв (t) названия явно неслучайно стилизована в титрах под Распятие. Мало того, фигура Иисуса Христа на кресте висит над кроватью Деймона, ныне смертельно больного и не собирающегося выказывать ни страха, ни раскаяния, и Джозеф, старающийся понять мотивы поступка, помимо прочего спрашивает так называемого Номада (прочитанное наоборот, имя означает 'кочевник‘), верит ли тот в Бога. Дословно слово «the virtues» переводится как «добродетели» (не «чужие грехи», хотя и такой вариант не противоречит сюжету) – и кинематографисты ставят вопрос предельно остро: по плечу ли рядовому индивиду, столкнувшемуся с насилием и вопиющей несправедливостью, последовать озвученному Спасителем в Нагорной проповеди завету возлюбить врагов своих?.. Ставят вопрос – и дают неожиданный, прямо-таки парадоксальный ответ! Истинная добродетель проверяется самой жизнью, подчас подбрасывающей очень суровые испытания. Таким образом, режиссёр в очередной раз раскрывается не только наблюдательным бытописателем, но и мудрым, вдумчивым моралистом, интересующимся не сиюминутными, а вечными темами. _______ 1 – Премьера состоялась в 2006-м году; следом, уже на телевидении, увидело свет несколько продолжений.