Рецензия на сериал Вольная грамота от Сергей Ю.

Говорят, что скоро сериалы окончательно вытесняют из культурного пространства художественную литературу. Уже сейчас они иногда заменяют те жанры беллетристики, которые по каким-то причинам не представлены в той или иной национальной традиции. Русская классическая литература в силу своего стремительного взросления как-то незаметно перескочила стадию сентиментального дамского романа. Согласитесь, «Бедная Лиза» да «Униженные и оскорбленные» – маловато против целой шеренги, которую на книжных полках занимают произведения сестер Бронте, писательниц с мужскими псевдонимами Жорж Санд и Джордж Элиот. Вот и приходится недоработки классиков, которые массово в позапрошлом веке воздавали должное критическому реализму, восполнять режиссерам современных сериалов. Они и рады стараться. Например, Дмитрий Черкасов представил вниманию зрителей сериал «Вольная грамота». Полина Лебедева (Татьяна Бабенкова) – воспитанница князя Алексея Петровича Головина (Владислав Ветров). Поскольку действие сериала происходит в позапрошлом веке (дата на завещании позволяет нам сказать об этом точно: 1828 год), Полина проживает в помещичьем имении. Значит, нам продемонстрируют сельский быт русского дворянства пушкинской эпохи. У девушки неизбежно должны образоваться проблемы с личной жизнью. Так полагается по жанру. Но Полине достается сюжет более крутой, чем какой-нибудь Джейн Эйр. В стране свирепствует крепостное право. И наша барышня по злой воле сценаристов (и по необъяснимой глупости своего опекуна) в один прекрасный момент оказывается крепостной. В полной власти свирепого графа Андрея Кречетского (Владислав Абашин). Сценаристы, правда, утверждают, что это все происки ловкого проходимца нотариуса Бориса (Иван Добронравов) и гадкого племянника князя Головина Сергея (Олег Мазуров). Как бы то ни было, Полине предстоят страдания, которые позволят зрителям многократно насладиться обаятельнейшей улыбкой Татьяны Бабенковой. Но перед тем, как погрустить вместе с положительными персонажами сентиментальной истории, проницательный зритель может немножко повеселиться над тем, как создатели сериала тужатся над воплощением в экранную жизнь реалий XIX века. Нет, в том, что касается интерьеров и костюмов, нареканий особых нет. Это не удивительно. Ведь костюмерные любого театра переполнены одеждой, сшитой по моде того времени: Островский из репертуара русского театра, наверное, не исчезнет никогда. Авторы сериала, слегка напрягая кинематографическую и литературную память, аккуратно, как отличники-семиклассники, воспроизводят барскую жизнь той эпохи. Так создается купажированный напиток из Ростовско-Ларинско-Фамусовского погребов. Вот вам бал в сельской усадьбе. Его распорядитель, конечно, француз. Потом он почему-то станет аукционистом. А тут в уголке народ в карты играет. Сценка из гусарского быта (Долохов, Безухов): пьяный князь почивает под медвежьей шкурой. Тем временем наша героиня на балу, танцует с бравым корнетом: Татьяна Бабенкова так старательно изображает Людмилу Савельеву в роли Наташи Ростовой, что это смахивает на шарж. Эпизод, когда Полину несет лошадь, а граф Кречетский ее спасает «от верной смерти» – вообще пародия на ковбойские картины. Лошадь «дико несет» всадницу таким ленивым галопцем, что для ее спасения графу своего скакуна тормозить изо всех сил приходится, тот едва на рысь не переходит. Наверное, с верховой ездой (тем более, в дамском седле), у исполнительницы главной роли не очень хорошо. Но больше всего забавляют речевые характеристики, которыми авторы диалогов награждают несчастных персонажей. Крепостная мамка Евдокия (Мария Сокова) говорит «суприз». Слово французское, модное, непривычное. Однако буквально за пару кадров до этого в эпизоде на ярмарке мы слышим, что простолюдины преспокойно употребляют такие слова, как «аплодисменты» и «мигрень». А провинциальный нотариус грешит словоерсами к месту и не к месту. Не просто «ну-с» или «да-с», а «орден-с». Маленькая неточность: для ироничного самоуничижения подобный персонаж мог бы сказать «орденок-с». Окончательно вкус изменяет авторам, когда персонажи благородного происхождения (или благородного состояния души) пытаются произнести что-то возвышенное: «Даже если вы не отдадите мне ни одного танца, я выдержу эту муку»; «Оркестр тороплив, вальс должен длиться вечно»; «Жду решения судьбы моей с покорною надеждой». И тут же герои спокойно употребляют стандартные разговорные обороты нашего времени. Ладно, хватит их слушать, давайте смотреть. Если слегка снизить планку, то сериал окажется вполне зрелищным. Ну проигнорировали классики такие сюжеты, не родилась на Руси Шарлотта Бронте, не озаботились наши сценаристы выработкой приличного литературного вкуса! Их грехи во многом искупаются актерскими работами приличного уровня. После того, как Татьяна Бабенкова перестает изображать героиню Льва Толстого, из нее получается нормальный персонаж сентиментальной дамской истории. Ситуация, в которой девушка из высшего общества превращается в рабыню, продуктивна для построения мелодрамы, да еще и с хорошим эротическим подтекстом. Посмотрите, как раздувает ноздри граф Кречетский: он только что приказал перепороть всю дворню. А в глазах у него так и светится: Полину Петровну хочу. И авторы сериала вместе с актером постарались, чтобы мы верили в реальность подобного поворота событий. Они сделали поистине гениальный ход: граф – немец (то ли по паспорту, то ли по жене, но по характеру – точно фашист). И не какой-нибудь там трудоголик Штольц. Нет, этот немец явно прошел выучку в гитлеровском концлагере, он знает, кого и как пороть. Зритель, который хотя бы понаслышке знает о немецкой порнографии, заранее ужасается незавидной судьбе Полины. Да и вообще, убедить русского зрителя в том, что немец человек бездушный, можно очень легко даже спустя десятки лет после окончания войны. Хорош и еще один негодяй. Это племянник князя Головина Сергей. Если бы «Ревизор» написал Достоевский – у него был бы точь-в-точь такой Хлестаков. Олег Мазуров – очаровательный мерзавец! С какой блудливой ухмылкой он тырит любимые часы покойного дядюшки – любо-дорого посмотреть. В итоге мы все-таки получили не классическую мелодраму в английском стиле. На туманном Альбионе крепостного права в те времена точно не было. Но зато по другую сторону Атлантики подобные истории описывали уже американские писатели. Например, Гарриет Бичер-Стоу. Так что наша Джейн Эйр сможет найти приют где-нибудь в хижине дяди Фомы.