Рецензия на фильм Звезда пленительного счастья от Денис Ломакин

Звезда пленительного счастья один из знаковых советских фильмов — возможно, лучшее, на что был способен наш «исторический» кинематограф. И с точки зрения профессионализма в подходе к съемкам, и с точки актерского мастерства, и даже с идеологической точки зрения. Писатель Дмитрий Быков назвал эту картину Владимира Мотыля лучшим российским фильмом на историческую тематику. Актерский состав самый звездный — Баталов, Смоктуновский, Олег Янковский, Ирина Купченко, Василий Ливанов (каждый из них по отдельности мог бы стать главным героем любого советского фильма), он подобен роскошным мундирам с увесистыми эполетами и, самое главное, он соответствуют высоким понятиям о чести и достоинстве на заре 19 века. Века, который, опять же, назовут Золотым. Несмотря на повсеместно царивший в царской России произвол, коррупцию и крепостное право, соседствующие с тотальной безграмотностью и, как сказали бы коммунисты, эксплуатацией народных и трудящихся масс. Фактически на службе у князей, графов, баронов и генерал-губернаторов состояло 99% всего остального, крайней бесправного, населения. Однако парадокс в том, что бесправными были даже сами князья! Оказалось, что все эти люди, гордо именуемые правящим классом, покрытые и прикрытые орденами и тысячью слуг, имеющие миллионы рублей годового дохода — все эти князья, посредством акта гражданской казни и преломления шпаги над головой, легко превращаются в простых каторжан и ссыльных безо всяких прав. Что уж говорить про обычных офицеров блистательной гвардии, которых вешают, за неудавшийся мятеж, подобно разбойникам с большой дороги. Гвардия 1825 года покусилась на самое святое, что было (и есть!) в России — на абсолютную монархическую власть. Ведь аристократия и интеллигенция(в то время, практически, одно и тоже) далеко не исчерпывалась наличием чинов и регалий, дорогих платьев и золотых украшений — многие считали, что быть князем — это прирожденное достоинство и неотчуждаемое право. Если ты родился Трубецким или Волконским, то им же и умрёшь, несмотря на все свои прегрешения и проступки. Однако Старая история о том, что британский монарх — первый, НО среди равных ему лордов, никогда не приживалась на российской земле. Своих холопьев казнить и миловать мы вольны — говорил Иван Грозный. Для российского царя холопами были все: от крестьянина до князя. Он любил всех одинаково и всех же одинаково судил и казнил. Никакая настоящая элита и аристократия духа, а не только формы, не могла сформироваться в условиях самодержавного произвола. Лидеры Декабристов хотели проявить свое природное и наследное право на власть, но так как властвовать, т. е. принимать законы, творить реформы и вершить судьбы родины — они не смогли бы даже в отдельно взятой провинции, причем ни по праву фамилии, ни по праву ума, ни по праву сильного, ни по праву честного и достойного… не имея никакой реальной власти и возможности влиять на судьбу своего отечества, все, что они смогли придумать — это восстание против исторической несправедливости. На которое, памятуя о веках бесправия, даже, иногда, внутри своей семьи и внутри армии, они внутренне не были подготовлены. Они опасались радикальных перемен, которые могли бы уничтожить и их самих, однако возможность творить свою власть мирно была отнята у них абсолютной монархией. Декабристы хотели чего-то совершенно нового, но не могли сотворить ничего, кроме нескольких программных документов и лозунга «Да Здравствует император Константин и его Конституция» (солдаты гвардии не знали даже, что значит это слово), а их командиры терялись в догадках по поводу того, что их ждёт, если Конституция будет принята. Но они же все были взбудоражены героическим разгромом великой наполеоновской армии, мировым признанием заслуг русского солдата и аристократического генералитета, а также предрасположенностью раннего императора Александра I к проведению всяческих судьбоносных реформ. Александр забронзовел и забыл о своих реформах ещё при жизни, на смену ему должен был прийти великолепный брат Константин, которого желала гвардия, однако он, проживая заграницей с польской женой и опасаясь повторить печальную судьбу своего отца — императора Павла, отказался погружаться в сомнительные пучины царской власти и отрекся, на смену ему пришел ненавистный солдафон Николай. Николай I отомстил всем невзлюбившим его вольнодумцам в погонах, превратив гвардию в балет. Ознаменовать приход, якобы, новых времен должна была наскоро сколоченная виселица (для обустройства которой даже позвали специального иностранца — в России ведь давно не казнят) где казнят пятерых — Рылеева, Пестеля, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского, застрелившего графа Милорадовича. Для участников тех событий все происходящее сливалось в единое полотно, закончившееся тотальным крахом по факту, но давшее надежду будущим поколениям. Жены декабристов, дворянских и княжеских родов, пожелали сплести свои судьбы с изгнанниками, которые с самого начала не верили в успех своего предприятия. Уж неизвестно — по большой ли любви или из чувства одного лишь долга они отправлялись в бесконечное путешествие по ледяной Сибири. Концентрированно несправедливое и безнадежно-благородное время породило главную травму России 18 столетия. Среди тысяч взволнованных солдат и офицеров, дерзких вольнодумцев, присутствовавших 26 декабря 1825 года на Сенатской площади не нашлось никого, кто посмел бы покуситься на жизнь императора. Убедившись, что толпа растеряна, Николай приказал стрелять по восставшим картечью… Любой человек по сравнению с бревенчатым забором русского острога всегда будет маленьким, даже если это солдат, эту тюрьму охраняющий. Он ведь сам в любой момент может там оказаться. Чем ближе подходишь к тюрьме, тем меньше становится понятно, по какую сторону решетки находишься ты сам. У знатных русских князей были богато обставленные усадьбы с огромными земельными наделами, но никогда не было замков со рвами и каменными стенами, как у британской и французской аристократии, где можно было эффективно укрыться даже от королевского гнева. Если государство дарует какому-то человеку некое неотчуждаемое право на чувство собственного достоинства — оно у этого человека появится. И такой гражданин станет самым пламенным защитником своего государства, ведь вместе с крахом этого государства, рухнет и все достоинство человека. Когда почти через 100 лет на Руси, наконец, нашлись революционеры, не побоявшиеся царского и божьего гнева и истребившие почти весь род Романовых, идеи и идеалы декабристов оказались несравненно более далеки от исполнения, нежели они были в день подавления Восстания. Фильм, кстати, приурочен к 150-летию декабристского восстания. Однако Советский Союз, несмотря на все его заигрывания с героями-мстителями из дворян, ни в коем случае нельзя считать наследником идей декабристов.