Рецензия на фильм Иллюзия любви от Сергей Ю.

Великий знаток человеческих душ Уильям Шекспир, как известно, очень настороженно относился к женщинам. Один из персонажей барда сообщал, что имя им – вероломство, а другой герой классика высказывал смелое предположение о происхождении прекрасного пола от зубастого пресмыкающегося. Маститую режиссершу Николь Гарсия вроде бы трудно заподозрить в грубом мужском сексизме, но ее картина «Иллюзия любви», возможно, против ее воли, подтверждает самые резкие цитаты из пьес Шекспира. Франция начала пятидесятых. Время действия можно идентифицировать очень точно, по радио регулярно передают сводки из Вьетнам, откуда французы были вынуждены уйти в 1954 году. Сельская местность в Провансе, знойное лето. Юная Габриэль в исполнении зрелой Мароин Котийар буквально сгорает от страсти. Эти начальные эпизоды картины оставляют, пожалуй, самое сильное впечатление. Оператор и звукорежиссер мастерски передают атмосферу летней жары: очаровательные пейзажи юга Франции сопровождаются непрерывным стрекотом цикад. Габриэль, дабы охладить свой пыл, заходит в реку по самое не хочу, демонстрируя зрителям богатую нижнюю шевелюру. Сразу понимаешь, что девица вот-вот наделает глупостей. Фильм пропитан литературными аллюзиями, начальные эпизоды приводят на память «Землю» Эмиля Золя: грубая крестьянская чувственность, потные объятия на сеновале. Однако затем авторы картины вслед за писательницей Миленой Агус, чей роман «Каменная болезнь» стал основой сценария фильма, вспоминают Флобера («Госпожа Бовари») с его описаниями мерзостей классического буржуазного брака по расчету. Впрочем, Флоберу бы в голову не пришла сомнительная идея: муж дефлорирует жену, которая отдается ему, как проститутка. Николь Гарсия демонстрирует полное отсутствие вкуса, вплетая в ткань психологического повествования эту сюжетную нить, достойную самой попсовой бульварщины. Потом наступает черед «Прощай, оружие!» и «Английского пациента». Появляется первый красавчик современного французского кинематографа Луи Гаррель. Он играет лейтенанта Андре Саважа. Изысканно бледный, профильно-носатый, почти смертельно раненный, играет на фоно, произносит патриотические пафосные речи. Попробуй такого не полюби! Для верности ему добавлены отец генерал и ординарец китаец. Бинго! И тут начинается «Кармен». Чтобы никто не проспал «тонкого» намека, мужа Габриэль именуют Жозе (Алекс Брендемюль). Это тот самый Хосе, только на французский манер. Не дошло? Ладно, он родом из Испании. Усатый мужлан, разумеется, не может ничего противопоставить асфоделическому обаянию французского лейтенанта (получается еще одна невольная аллюзия, уже на роман Джона Фаулза). Все вроде бы нормально. Наивный зритель уже предвкушает кровавую развязку, ревнивый Хосе обязан прикончить коварную Кармен. Но мы живем во времена политкорректной эклектики. Нам преподносят весьма толерантную концовку. Довольными остаются практически все живые персонажи. Нравится фильм и многим зрителям. При этом актеры отработали на славу. Вершины любовного треугольника выглядят убедительно. Габриэль вызывает (по крайней мере, у зрителей мужчин) чувство здоровой гендерной ненависти. Очень симпатичная, но уж больно противная. Роскошная похотливая самка, мечта любовника и – проклятье мужа. Никакой тебе рефлексии, одни инстинкты. Если вам нравятся какие-нибудь тургеневские девушки, с такими оторвами лучше не связываться. Гаррель вовсю эксплуатирует свой шарм умирающего солдата, Брендемюль с достоинством носит свой рогатый венец. Над ним почему-то не хочется хихикать, он вызывает сочувствие даже у отъявленных ловеласов. Но, к сожалению, дефекты сценария невозможно полностью компенсировать исполнительским мастерством актеров. Делая заявку на серьезную психологическую картину, авторы фильма не могут удержать эту планку и скатываются до уровня дешевой мелодрамы, где тонкий психологизм подменяется грубоватым натурализмом или мистикой самого примитивного толка. Говорят, что на Каннском фестивале публика стоя аплодировала создателям «Иллюзии любви». Наверное, по странному стечению обстоятельств на просмотре присутствовали исключительно родственники творческого коллектива и масса сентиментальных поклонниц пятидесятиоттеночного жанра. А жалкая кучка эстетов осталась дома. Флобера перечитывать.