Вечно можно смотреть на три вещи: огонь, воду и то, как люди пытаются в них выжить. Этот навеки актуальный стержень всех боевиков и триллеров режиссёр-документалист Джанфранко Рози, как новый настройщик пианино, наделяет другим звучанием под названием «Море в огне». Вместо набивших оскомину смельчаков, борющихся с инопланетянами, акулами, террористами, киллерами, ожившей мебелью и взбесившимися овощами, его картина демонстрирует невымышленных людей, в неподдельном отчаянии и под правдивой угрозой смерти бегущих и плывущих подальше от войн и нищеты. Людей, что застряли в своём настоящем в море на пути к перевалочному пункту, итальянскому острову Лампедуза близ Сицилии, меж двух огней – невозможной жизнью в прошлом в Африке и сомнительным будущим в Европе. «Сначала я хотел снять 10-минутную короткометражку для показа на фестивале, — откровенно рассказывал о своей картине Джанфранко Рози журналистам за кулисами Берлинале-2016 в феврале. — Продюсер задумал показать другую сторону Лампедузы ленивой Европе, чьё понимание миграционного кризиса было тогда расплывчатым. Да и я сам не особо в этом разбирался. Для меня Лампедуза всегда была строчкой в новостях». Но впоследствии, как Флеминг изобрёл пенициллин, а Ньютон открыл закон всемирного тяготения, Рози случайно заболел, непредвиденно задержался на острове и закономерно познакомился с единственным доктором Лампедузы Пьетро Бартоло. Который, как узнал режиссёр, «присутствовал при каждой спасательной миссии (беженцев) за последние 30 лет» и который «лично решал, кого отправить в больницу, кого в лагерь, а кто уже мертв». «Его слова глубоко тронули меня, – признался Рози, – и я понял, что столь сложную вселенную невозможно уместить в 10 минут». Увеличив в итоге задуманное время в 10 раз, Рози, кажется поначалу, не использует все доступные ему в полном метре возможности. Ни вам смоделированных избитых художественных нагнетаний в виде утопленников, плавающих под поверхностью воды в свете преломлённых лучей солнца или луны. Ни кадров материнских истерик над хладным трупом ребёнка. Ни подробной анатомии затоптанной в панике беременной женщины. Ни даже традиционных для документального кино многочисленных экспертов и политиков с их «важными» мнениями, закадрового голоса, озвучивающего безжалостные факты, опросов беженцев об их чувствах или обывателей об их позиции. Вместо этого режиссёр представляет зрителю сплошной бэкграунд глобальной проблемы миграции с бесконечным множеством контрастирующих крупных планов, отснятых им лично в течение года. Вот коренной лампедузец девятилетний Самуэле ищет подходящую ветку для будущей рогатки. Вот радиоведущий с благоговением подпевает оперетте, пока выключен микрофон. Вот пожилая домохозяйка Мария под финальные аккорды оперетты и новости об очередных погибших беженцах в исполнении того певчего журналиста готовит обед и думает, какую песню ей заказать для мужа. А вот в то же время корабль береговой охраны принимает очередной сигнал SOS умоляющим женским голосом: «Помогите, мы тонем. Во имя Господа, помогите, тут женщины и много детей». На дежурную просьбу сообщить координаты снова слышится: «Помогите, мы тонем…», – и равнодушное шипение прерванного сигнала. Чуть погодя ничего не знающий об этом мальчик Самуэле учит своего друга стрелять из рогатки и говорит, что только страсть способна заставить её работать правильно. Радиоведущий принимает заказ на песню от Марии. А а её сын отправляется рыбачить в море, в котором, как рассказывает доктор Бартоло, ежедневно в переполненных лодках взрослые и дети в муках умирают от обезвоживания или ожогов. И так по спирали, как бусины разных цветов, размеров, красоты и твёрдости, эти события нанизываются на ядовитый стержень под названием действительность, чтобы в итоге стать ожерельем из черепов на шее одичавшего общества. На Берлинском кинофестивале-2016 жюри во главе с Мерил Стрип отметили «Море в огне» Джанфранко Рози высшей наградой – Золотым медведем, сказав, что эта картина имеет большое значение в современных реалиях. Однако всем известный принцип «что для премированных экспертов и эстетов хорошо, то для массы смерть» вызывает оправданные опасения. Ждать ли катарсиса «приземлённому» зрителю? Ради достойного ответа всем СМИ, что выборочностью информации сеют злостные клише о беженцах, этот час сорок, пожалуй, стоит потерпеть, как терпишь лечебный укол, зная, что после него тебе непременно станет лучше. Только лекарь Рози восстанавливает надломленную объективность на расстоянии. Его фильм не развлекает динамикой, разгромными разоблачениями, тяжеловесными заявлениями или однозначными выводами. Режиссёр не брызжет слюной, чтобы доказать правильность выбранной им точки зрения, он всего лишь стоит в стороне с камерой и предлагает каждому встать рядом с ним и молча понаблюдать за происходящим, подумать, может, даже покурить. И определить, к какому виду людей относитесь лично Вы: неосведомлённому Самуэле, беззаботно прогуливающемуся по причалу; сердобольной Марии в антураже кухонного гарнитура; радиоведущему, для которого все эти несчастные судьбы лишь цифры в сводках новостей; или перегруженному работой доктору, что пытается помочь несчастным по мере своих возможностей, но не справляется физически. И решить, к кому бы Вы хотели относиться. А пока Вы думаете, сейчас, как вчера, или 20 лет назад, из воспалённых глаз обессиленных беженцев катятся кровавые слезы. Люди в защитных костюмах подсчитывают мешки с телами, что, в отличие от актёров или каскадёров, уже не встанут после команды «cтоп мотор». Самуэле лечит ленивый глаз. Мария у себя на кухне в память о погибших шепчет: «Бедные души». Доктор со студентами изучает наиболее сложные случаи на примере трупов беженцев. А радиоведущий ставит по заказу Марии песню для её мужа «Море в огне». P.S. «Времени не под силу это изменить. Каждый существующий человек должен помочь им». Доктор Пьетро Бартоло.

Создатели и актеры фильма Море в огне