Рецензия на фильм Приходит дракон от Александра Александрова

Хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Наверное, подумал <strong>режиссёр Мани Хагиги</strong> и написал сценарий, спродюсировал съёмки и снял фильм <strong>«Приходит дракон»</strong>. Совсем как настоящий мужик, который посадил дерево, построил дом и вырастил сына. Иран, город Кешм, заброшенное кладбище с разрушенным кораблём рядом, 23 января 1965 года. Агенту тайной полиции Бабаку Хафизи поручено осмотреть тело самоубийцы-ссыльного, похоронить его и написать об этом доклад. Плёвое дело на полдня. Однако Хафизи сразу вводит в сомнение решение ссыльного убить себя за два месяца до освобождения, а потом и явные следы убийства, о которых умолчал местный лейтенант Хараки. Агент тайной полиции решает повременить с докладом и остаётся на ночь в корабле-жилище «самоубийцы», чтобы изучить странные надписи на стенах. То, что произошло ночью, как вспомнил наутро Хафизи, местные называют «земля открывает рот, когда в ней хоронят умершего». В итоге доклад присланный агент отложил навсегда… В самом начале зрителю говорится, что фильм основан <strong>на реальных событиях</strong>. И в подтверждение этого несколько раз за время просмотра сама картина прерывается на интервью с прототипами героев фильма. Которые через 50 лет после описываемой в ленте истории рассказывают о реальных событиях того времени, расследовании тогда и сейчас и съёмках фильма. В первый и даже второй раз это вырывает из общего куматоза, в который уже успеваешь погрузиться от лаконичных декораций, ритма вместо музыки и действительно странных событий. В третий и последующие разы, парадокс, эти же прыжки от фильма к реальности и обратно приковывают к экрану ещё сильнее. Они заставляют думать над разгадкой уже не смерти мужчины, но всех тех паранормальностей, что происходят в жизни героев и на экране без видимых (в плане нарисованных привидений и огнедышащих драконов) на то причин. И переживать за дальнейшую судьбу случайных в этом деле мужчин. <em>«Ну зачем эти интервью? Они ломают всё впечатление и увеличивают время! Добавили бы популярную музыку, больше крови и фантастики, и получился бы отличный детективный боевик-триллер!»</em> – В периоды секундных отвлечений в процессе просмотра тараторит внутренний диванный эксперт. Самомнение в то время кричит ему наперекор: <em>«Кино со смыслом, задумка автора, надо понять, и я понимаю, я мощь и сила»</em>. В самом же деле тщательный анализ мозга на протяжении нескольких дней после убеждает и первого и второго, что кино завораживает какой-то поступательностью, логичностью и <strong>тайной</strong>. Тайной, где, да, нет откровенной фантастики, но есть факты, которые волнуют воображение больше любой эффектной графики. Обеспечивает пристальное внимание к этой тайне, а также игре актёров и символам, во многом, <strong>титровка</strong>, а не дубляж. Невозможно отвести взгляд от экрана, чтобы чихнуть, почесаться, зевнуть. Читая перевод, погружаешься в события всё глубже и глубже и глубже. Чаруешься истинными голосами актёров и веришь, веришь, веришь в реальность того, что происходит сейчас на экране. Титры также становятся отличным подспорьем для, в частности, русского зрителя, которому сложны и непонятны на слух иранские имена. Одним этим дубляж загнал бы даже самого внимательного и допытливого наблюдателя в глухой тупик, украв по дороге долю понимания и очарования. Сами иранские <strong>актёры</strong> – Гомаюн Жанизадех, Амир Джадиди, Эсхан Гударзи, Надер Фаллах, Али Багери, Киана Таджаммоль – в не меньшей степени поддерживают веру в правдивость всего происходящего . Их малоизвестные широкой публике лица принимаются за реальных участников этой реальной истории, не играющих загадку, но проживающих её. Информации об актёрах, кроме их имён и участия в этом фильме, к сожалению, больше никакой. Из-за чего невозможно «облИчить» образы в их исполнении. Если говорить по-другому, то «агент полиции Бабак Хафизи», «звукооператор Кейван Хаддат» и «инженер-геолог Бенам Шокуи» влились в роли настолько, что им веришь не меньше, чем прототипам. Настолько, что они бесстыдно компрометируют неопытность и малоэмоциональность массовки. Помимо иранской загадки, иранских актёров и пейзажей особый дух – тот <strong>иранский колорит</strong> – картине придают специально созданные для съёмок декорации (корабль и целое кладбище), настоящая театральная иранская постановка, традиционные обряды местных жителей и старые кадры из фильма деда режиссёра «Кирпич и зеркало». Всем им отведен как будто второстепенный смысл, но в совокупности они-то и раскрывают всю магию символизма своего создателя, режиссёра Мани Хагиги. А те самые кадры из фильма деда ещё и дань памяти и уважения своему предку. Этот жест почитания, который все азиатские люди впитывают с молоком матери, режиссёр хотел оказать и Брюсу Ли, назвав свою картину «Уходит дракон». Также называлась последняя лента с полноценным участием актёра в съёмках. По разным причинам Мани Хагиги этого не сделал, и его картина к Брюсу Ли, таким образом, не имеет никакого отношения: ни содержанием, ни оглавлением. «Приходит дракон» – очередная картина из цикла псевдодокументалистики, или в жанре, как глаголит новомодное слово, mockumentary. Бытует такое мнение. По ленте же понять это сложно, так как нет того стёба над документальными фильмами, какой присущ этому сравнительно молодому стилю кино. Поэтому берёт оправданное сомнение, и приходиться размышлять каждому зрителю самостоятельно: было или не было, случилось или не случилось, этот фильм про Иран, власть в нём и всём мире или любопытную природу человека? В любом случае Мани Хагиги, подобно настоящему мужику «3Д» (дом, дерево, дети), своим фильмом доказывает, что он настоящий режиссёр. Этакий мастер, который не нарушил правила жёсткой цензуры своей страны, но при этом имеет честь выдвинуть наболевшие проблемы за её пределы.