Рецензия на фильм Игры разумов от Дарья

В середине 19 века в Оксфорде научный мир бился над созданием самого полного и современного словаря английского языка. Задачка была не из лёгких – вручную просмотреть все литературные источники и отследить эволюцию значений сквозь столетия, предоставив точные цитаты и трактовки. Работа, перед которой пасовали большинство лингвистов и учёных мужей, досталась человеку без академических дипломов и званий, «волшебнику-самоучке» Джеймсу Мюррею (Мел Гибсон), успевшему к тому моменту поработать банковским служащим и школьным учителем, а на досуге занимавшемуся иностранными языками. Позже к составлению словаря также подключился доктор Уильям Майнор (Шон Пенн), содержавшийся в клинике для душевнобольных, но сохранивший потрясающую ясность ума в вопросах научных исследований. Как сделать историю про корпение над бумагами увлекательной и динамичной? Саймон Винчестер, автор романа «Хирург из Кроуторна», ответ на этот вопрос определённо знает – его книга в своё время стала бестселлером, а уже через год после её выхода Мел Гибсон купил права на экранизацию. Работа над фильмом, однако, растянулась на долгие 17 лет и вылилась в судебный иск: производственная компания Voltage Pictures отказалась оплачивать съёмки в Оксфорде, после чего Гибсон покинул проект и попытался воспрепятствовать появлению картины в прокате. Дело было проиграна, а фильм, доведённый до ума уже совершенно другими людьми, всё-таки увидел свет. «Игры разума» (или буквально «Профессор и безумец») в результате получились крайне странным и неровным зрелищем. Три сюжетные линии в нём развиваются отдельно друг от друга: Мюррей с утра до ночи сидит над словарём и изредка отбивается от претензий политиков, маркетологов и прочих чиновников; Майнор с помощью кропотливой работы практически излечивается от шизофрении и даже умудряется влюбиться в женщину; несчастная вдова Элайза, по вине Майнора оставшаяся без мужа и кормильца, проходит путь от лютой ненависти к прощению и нежности. В целом, каждая из этих историй по-своему интересна, но двух часов безусловно мало, чтобы браться за все три сразу. Режиссёр, собиравший материал воедино после ухода Гибсона (малоизвестный Тодд Комарники), не расставляет нужных акцентов и не ищет внутренних связей. Между профессором и безумцем не проводится никаких параллелей (хотя даже название располагает к сравнениям), а романтическое ответвление про вдову вообще кажется откровенно лишним. Весь фильм не покидает ощущение недоумения. В чём интрига? К чему всё идёт?.. Внимание к экрану приковывает лишь слабая надежда на финальный сюжетный твист и яркая игра Шона Пенна. Именно в образе беспокойного, мучимого внутренними демонами Майнора и кроется нереализованный потенциал картины. Сочетание энциклопедических знаний и безумия, врачебного опыта и воспалённого желания причинить себе боль, благородства и жестокости – вот в чём внутренний нерв картины, с которого режиссёр постоянно соскакивает. Пенн выкладывает по полной, но он не в силах повлиять на сцены, где его нет, или на конечный монтаж. Гибсон на фоне своего «собрата» выглядит просто бревном, а борода, скрывающая половину его лица, лишь усугубляет положение. Натали Дормер в роли вдовы смотрится достаточно живо, но, так как времени ей уделяется мало, проникнуться её переживаниями невозможно. В итоге, фильм, который изначально вызывает не слишком-то большой интерес ввиду специфической тематики, не в состоянии удержать даже тех зрителей, которые заглянули на огонёк ради неторопливой научной драмы. С отмеченной четырьмя «Оскарами» картиной «Игры разума» новый проект, помимо участия Гибсона, ничего общего не имеет. Прокатчики попытались хоть таким образом продать крайне неудачный опус и, в целом, оказались куда изобретательнее режиссёра.