Рецензия на фильм Работа без авторства от Евгений Нефёдов

Было бы несправедливо утверждать, будто Флориан Хенкель фон Доннерсмарк в свете международного триумфа дебютной полнометражной постановки («Жизнь других» /2006/) спешно ухватился за первое же предложение, поступившее из-за океана. Напротив, режиссёр-сценарист долго и тщательно выбирал проект – и по всем расчётам «Туриста» /2010/, отмеченного игрой двух голливудских «суперзвёзд», Джонни Деппа и Анджелины Джоли, ждало безоговорочное признание. Результат оказался, как ни обидно, удручающим (особенно в сравнении с французским оригиналом Жерома Салле), а Флориан так и остался на «фабрике грёз» чужаком, почти туристом. Впрочем, Хенкель фон Доннерсмарк сделал из неудачи правильный вывод, резонно рассудив, что нужно снимать фильмы на материале истории родной Германии, в которой разбирается лучше, чем в запросах американской публики. В результате «Работа без авторства» получилась, вопреки названию, именно авторской – и участие на ряде кинофестивалей, начиная с престижного Венецианского, а также выдвижение на соискание премий «Оскар» (даже в двух номинациях) и «Золотой глобус» красноречиво свидетельствуют: это успех. Другое дело, что в самой ФРГ аудитория составила всего 250 тысяч человек, а члены национальной киноакадемии отдали предпочтение иной картине – «Гундерманну» /2018/ Андреаса Дрезена. Неужели у соотечественников подспудно закралось подозрение, что лента предназначалась не столько немецким, сколько иностранным зрителям?.. Отчасти так и есть. Флориан Хенкель фон Доннерсмарк, к счастью, не опускается до таких примитивных пропагандистских приёмов, как Стивен Спилберг, у которого (в «Мосте шпионов» /2015/) ласковое солнышко моментально, как по команде из Кремля, переставало светить, как только хэнксовский Джеймс Донован пересекал границу Западного и Восточного Берлина. Но и уроженец города Кёльн всё-таки, приходится констатировать, несвободен от расхожих стереотипов в отношении бывшей ГДР. Разумеется, он прекрасно осведомлён об устойчивых и даже ширящихся «остальгических» (имя прилагательное составлено из слов «der Ost» и «der Nostalgie») настроениях в обществе, нашедших отражение на экране: «Солнечная аллея» /1999/, «Гуд бай, Ленин!» /2003/, «Клейнруппин навсегда» /2004/. Равно как и о тоске, охватывающей всё большую часть населения, причём отнюдь не исключительно «осси», медленно, но верно осознающую (1), что с отказом от социализма в пользу капитализма народ лишился надежды на… какое там светлое будущее – на достойное настоящее. Вероятно, потому в «Работе без авторства» кинематографист-«весси» гораздо осторожнее в оценках и выводах. Конечно, с Хенкелем фон Доннерсмарком можно поспорить в частностях, но в данном случае многое оправдывает жанр биографического фильма как таковой, предполагающий субъективность подхода – даже при том, что Герхард Рихтер в итоге выведен под вымышленным, а не под собственным именем. Экранный Курт Барнерт показан сущим любимчиком фортуны, поскольку всё-таки избежал особых лишений в годы Второй мировой войны, был обласкан просоветской властью после поражения Третьего рейха, удостоившись лестных похвал за картины и фрески в стиле соцреализма, а после бегства на Запад – быстро получил шанс там, поступив в Дюссельдорфскую академию художеств. Да, в сознании молодого творца оставили след сумасшествие тёти, отправленной на принудительное лечение и сгинувшей навсегда, и самоубийство отца-учителя, не получившего права вернуться в школу из-за политики денацификации, хотя уверял, что вступил в НСДАП, не разделяя идеологии гитлеровцев. Но ведь самого парня, что называется, Бог миловал – и одаривал такими подарками, что остаётся только завидовать белой завистью. А что же Курт? В том, пожалуй, и заключается тонкость замысла. Барнерт не был по натуре бунтарём и в общем-то без лишних колебаний принимал выгодные (в материально-житейском плане) предложения, но… шёл на компромисс с совестью лишь до определённого момента, ибо в глубине души чувствовал: плыть по течению – чревато. То, что нацистские искусствоведы окрестили «дегенеративным искусством», вызвало у ребёнка подспудное восхищение. И если он не разделял коммунистические идеалы, отказавшись от блестящего будущего певца рабочего класса, то, уж конечно, не стал бы разменивать талант по мелочам, рисуя портреты мюнхенских и гамбургских обывателей – или цинично «впаривая» состоятельным заказчикам, совершенно не разбирающимся в современном искусстве, свои детища. Проблема в том, что и нащупать собственный путь подчас поразительно сложно. Что сыграло решающую роль? Склонность к самоанализу на грани самоедства? Любовь к Элизабет Зеебанд, выдержавшая суровое испытание временем и обстоятельствами? Советы наставника, поделившегося личным опытом? Счастливый случай в сочетании с интуицией? На такого рода вопросы, возможно, и нет чёткого ответа. У Хенкеля фон Доннерсмарка, разумеется, есть гипотеза. Сценарий, написанный им лично, в значительной степени базируется на журналистском расследовании, проведённом Юргеном Шрайбером, который обнаружил «неудобный» факт. Хайнрих Ойфингер, тесть прославленного живописца, являлся не просто заслуженным врачом-гинекологом, но и оберштурмбанфюрером СС, причём профессор нёс персональную ответственность за стерилизацию (и умерщвление!) сотен женщин, объявленных неполноценными и несущими угрозу чистоте арийской расы. Вот этот-то глубинный конфликт и не давал Барнерту покоя, даже если Курт так и не догадался о подлинной причине конфуза, напавшего на герра Зеебанда при виде нового творения зятя – перенесённой на холст газетной фотографии нацистского преступника, обнаруженного правосудием. Художнику (да и, строго говоря, любому настоящему человеку) жизненно необходимо стремиться к правде – стремиться вопреки всему, неустанно преодолевая препятствия и борясь с соблазнами. Так называемые работы без авторства (Рихтер настаивал на такой концепции!) потому и вызвали мощный резонанс, что затронули пресловутый «нерв времени»: торжественно самоустранившийся творец на поверку – проявил недюжинную прозорливость. Посмотрим, удастся ли кинематографисту следовать нащупанному принципу в дальнейшем, но его новую ленту, надо полагать, многие будут ждать с нетерпением. _______ 1 – Это ощущение очень точно передано, в частности, в драме «Между рядами» /2018/ Томаса Штубера, также демонстрировавшейся в российском кинопрокате.