Рецензия на фильм Однажды в Германии от Евгений Нефёдов

Выдающийся отечественный учёный, публицист, мыслитель Сергей Георгиевич Кара-Мурза однажды подметил поразительную вещь, предложив читателям (1) припомнить основательный, серьёзный и, что принципиально, доступный труд, который бы всесторонне осветил сущность фашизма – как философского течения, как особой культуры и особого социального проекта. «Думаю, что такого труда никто не назовёт, и ни одной ссылки на него мне нигде не встречалось», – констатировал автор, уточнив, что мы видим вокруг лишь обрывки сведений, сводящихся к конкретным обвинениям. Однако это утверждение, думается, справедливо лишь в отношении академических (философских, культурологических, социологических или же находящихся на стыке дисциплин) исследований, но всё же – не искусства, также представляющегося важным средством осмысления мира. Даже если ограничиться кинематографом, Михаил Ромм в «Обыкновенном фашизме» /1965/, Лукино Висконти в «Гибели богов» /1969/, Бернардо Бертолуччи в «Конформисте» /1970/ не довольствовались частностями, пусть самыми вопиющими, докапывались до сути, до первопричин исторического явления. Однако в последнее время и здесь наблюдается другая тенденция. Режиссёры, словно уверившись, что о главном давно поведано, начали сознательно углубляться в нюансы. Допустим, создатели «Фальшивомонетчиков» /2007/ тремя-четырьмя десятилетиями ранее наверняка заслужили бы упрёки в мелкотемье, ныне же сосредоточенность Штефана Рузовицки на отдельно взятом, притом далеко не стержневом, аспекте Второй мировой войны показалась настолько ценной и уместной, что фильм отметили премией «Оскар». Нечто подобное характерно и для картины «Однажды в Германии», чьё название дословно переводится несколько иначе («Это было однажды в Германии…») и вряд ли должно вызывать ассоциации с легендарными постановками Серджо Леоне. Мишель Бергманн, адаптировавший в сценарий два своих (опубликованных в 2010-м и 2011-м годах) романа, придумал, бесспорно, интересную и трогательную историю. Для писателя, родившегося в 1945-м в швейцарском городе Базель, в семье интернированных беженцев еврейского происхождения, наделение главного героя фамилией, созвучной собственной, несло важную художественную нагрузку, придавало событиям, надо полагать, «автобиографический» оттенок. И Сэму Гарбарски в целом удалось донести самобытность замысла. Оценим парадоксальность ситуации. Представители третировавшейся в Третьем рейхе национальности, которые испытали массу бед и лишений, вынуждены приноравливаться, как умеют, к новым условиям. А трагические воспоминания ещё свежи. Большинство из них прошло через концентрационные лагеря, но и тот, кто находился в Шанхае, чудом не погиб. К счастью, вроде бы выпал шанс начать всё сначала, уплыв за океан – подальше от страны, где пришлось вынести столько боли и унижений, да и способ сколотить небольшое состояние удачно подвернулся. Проблема в том, что Давид, поделившийся с товарищами маленькими секретами коммивояжёров, позволяющими легко (хочется сказать, в духе Остапа Бендера) изымать деньги у доверчивых обывателей, продавая втридорога постельное бельё, кое-что скрывает. Мориц Бляйбтрой, которому доводилось изображать и «истинных арийцев» (достаточно вспомнить роль штандартенфюрера СС Карла Хайндриха в «Женщинах-агентах» /2008/), убедителен в образе жертвы гитлеровского режима. Подозреваемый ещё достойно, не забывая о чувстве юмора, держится, отвечая на каверзные вопросы мисс Сары Симон – подробно объясняя, за какие заслуги оказался отмечен администрацией и при каких обстоятельствах очутился на воле. Гарбарски и Берманн выказывают ничуть не меньше скепсиса относительно затеи главного героя совершить покушение на фюрера, которого был выбран научить искусству сыпать остротами и травить анекдоты, чем, скажем, Лев Николаевич Толстой, обрисовавший тщетность усилий Пьера Безухова покончить с иноземным нашествием, убив Наполеона. Маленький человек ещё может, проявив чудеса смекалки и хитрости, выжить, но претендовать на роль вершителя Истории?.. В реальности, а не страницах Библии Давид не одолеет Голиафа. В лучшем случае кому-то из бывших узников «посчастливится» опознать во владельце киоска палача, обрушить на его голову кару, а затем… повеситься, прочитав в газетах (напечатавших, как позже выяснится, недостоверные сведения), что умер невиновный человек, престарелый семьянин. Но в том, пожалуй, и содержится посыл кинопроизведения. Режиссёр, привлёкший к себе первое внимание лентой «Ирина Палм сделает ЭТО лучше» /2007/, живописавшей гримасы современного капитализма, и в новом фильме сохраняет критический настрой по отношению к существующему общественному укладу. Только что завершился по-настоящему трагический период, а людям приходится убаюкивать совесть и идти на уловки, зарабатывая сомнительным (пусть и не таким непотребным, как вдовствующая пожилая домохозяйка, остро нуждающаяся в деньгах на лечение внука) с нравственной точки зрения путём. Впрочем, Сэм Гарбарски не склонен излишне драматизировать ситуацию, отдавая предпочтение местами язвительной, а по преимуществу – трагикомической интонации. Кто бы мог подумать, что хохмача, обвиняемого в коллаборационизме, обелит высокопоставленный нацист? Хорошенько поразмышляв о превратностях судьбы-индейки, Берманн примет неожиданное для пайщиков-концессионеров решение – останется в Германии, поскольку придёт к выводу, что нельзя же, дескать, оставлять эту замечательную страну одним немцам. __________ 1 – Сергей Кара-Мурза и другие. Коммунизм и фашизм: братья или враги? – М.: ЯУЗА-ПРЕСС, 2008. – С. 10-11.