Рецензия на фильм Прорубь от Евгений Нефёдов

Первые несколько минут настроиться на восприятие фильма довольно сложно. Перед зрителем медленно, в величественном рапиде, под торжественную музыку проплывает галерея непохожих людей, которых объединяет одно – увлечённость тем, что транслируют по телевизору. Увлечённость на грани полной отрешённости от действительности по эту сторону экрана, представляющейся нереальной, неестественной, заторможенной (замороженной?). Но как только нам показывают фрагменты выпусков новостей, всё становится на свои места: окружающий мир входит в привычный ритм, будни обретают яркие краски, о текущих событиях сообщают на понятном всякому обывателю языке. Намеренная усложнённость или, вернее, вычурность киноязыка перестаёт казаться чем-то искусственным, ориентированным исключительно на любителей заумного киноавангарда. Сам предмет, очевидно, требовал пусть не отказа от традиционных нарративных конструкций, но их переосмысления изнутри, демонстративного остранения. Особенно остроумен рифмованный (написанный в технике так называемого поэтического вербатима) текст, произносимый дикторами, участниками происшествий, интервьюируемыми прохожими. В данной связи важно, что драматурги Андрей Родионов и Екатерина Троепольская адаптировали в сценарий собственную одноимённую пьесу, об издании которой (в рамках сборника «Оптимизм. Поэтические пьесы») пресса сообщила накануне. Помнится, ещё Энтони Бёрджесс (и вслед за ним – Стэнли Кубрик в гениальной киноверсии «Заводного апельсина») устами хулиганствующего Алекса глубокомысленно подметил: «Забавно, что цвета подлинного мира становятся по-настоящему реальными, только когда ты видишь их на экране» (1). А путешествующий журналист из ФРГ (у Вима Вендерса в «Алисе в городах» /1974/) приходил к неутешительному выводу, что в американском ТВ плохо даже не обилие навязчивых рекламных роликов: гораздо хуже, что рекламным роликам практически уподобляются все программы – что каждый образ несёт «то же самое, отвратительное и тошнотворное послание». Были и другие попытки критически осмыслить феномен «зомбоящика», как безудержно весёлые (достаточно упомянуть пародийный киноальманах «Амазонки на Луне» /1987/), так и грустные – например, в «Аккумуляторе» /1994/ Яна Сверака. Да и без предупреждений со стороны проницательных и неравнодушных художников давно следовало догадаться, что телевизоры – это не то, чем они кажутся. Картина Андрея Сильвестрова, увы, подтверждает правильность самых пессимистичных догадок. Манипуляция общественным сознанием, введение в заблуждение доверчивых избирателей, готовящихся к ответственному мероприятию (опусканию бюллетеня не куда-нибудь, а в урну), навязывание товаров и услуг, зачастую никому даром не нужных, и т.д. – суть вчерашний день. Технологии вышли на новый уровень. С некоторых пор (с наступлением XXI века – безусловно) речь идёт не об отражении, пусть отражении неточном или заведомо искажённом, но о целенаправленном формировании тотальной, всепроникающей эрзац-реальности. Что можно сказать об индивидах, вперивших взор в одну точку, точно находятся в состоянии глубокого транса (уже и не нужны Кашпировский с Чумаком!), и не замечающих ничего вокруг? Нет, не так: можно ли о них что-то сказать? Вряд ли. Всё бытие – там. Это там тянется нескончаемая вереница желающих окунуться в прорубь, отметив тем самым наступление Крещения Господня. Это там – энтузиаст искусства устраивает дерзкую акцию с громким слоганом «Иисусу было тепло». Это там – восхваляют щедрого олигарха, а затем внимательно следят за его поимкой. Это там – Президент общается с пойманной щукой, у которой просит исполнить сокровенное желание (даровать любовь, а вовсе не новые залежи нефти, как поспешно решили штатные аналитики). Всё – там. Какие-нибудь пошлые ситкомы, плоские, предельно примитивные мультфильмы, дурацкие ток-шоу (с многозначным названием «На дне»; ведущего не без сарказма изобразил сам режиссёр) и те покажутся интереснее унылого, опостылевшего бытования. Словом, наступила жизнь – как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Но то, что лентяй Емеля вдохновил своим примером главу страны, а безутешный алкоголик невольно уподобился былинному Садко, спустившись под воду за дражайшей половиной, – ещё полбеды. Развязка наступает в тот момент, когда происходит окончательная и бесповоротная подмена: моржи, окунающиеся в реальную прорубь, параллельно тоже смотрят, как зачарованные, на телеэкран-прорубь, на сей раз – установленный прямо там, на морозе. По всем приметам мы вступаем в эру виртуального мира – и это не мир компьютерных сетей и киборгов. Это мир-перевёртыш, где имитация (мало того, имитация имитации) самодостаточна – абсолютно не нуждается в событии как таковом. Возможно, в картине не всё гладко и эстетически безупречно, хотя сравнительно небольшой хронометраж, по идее, снижает риск того, что публика заскучает на причудливом зрелище, призывающем остановиться и задуматься. Раньше незадолго до окончания вещания граждан традиционно призывали: «Не забудьте выключить телевизор». Быть может, так и начать выбираться из проруби?.. __________ 1 – В переводе Владимира Бошняка фраза звучит чуть иначе: «Забавно, но почему-то в реальности все цвета вроде как не такие яркие и настоящие, как на экране».