Рецензия на фильм Поиск от Евгений Нефёдов

Чуткие зрители обязательно обратят внимание на ряд мелочей, служащих прозрачными намёками на события фильма «Убрать из друзей» /2014/. Это, конечно, можно воспринять в качестве особого рода похвальбы продюсера Тимура Бекмамбетова, тем более что под занавес возникает и отсылка к его персоне – буквально на несколько секунд. Да и нет ничего плохого в том, чтобы напомнить зрителям, кому принадлежит честь изобретения нового повествовательного приёма (1), несущего колоссальный потенциал, а главное, прекрасно соответствующего текущему моменту. Но дело ещё и в другом. Сравнивая работы, относящиеся, к тому же, к разным жанрам, поневоле отмечаешь про себя, как быстро эволюционирует открытый метод. Режиссёр и операторы уже не считают обязательным строго очерчивать кинополотно рамками дисплея ноутбука или смартфона – позволяют кинокамере перемещаться, выделять нужные детали и т.д. Кроме того, появляются фрагменты телевизионных новостей – без уточнения, где передача транслируется: по телевидению или в Интернете. Как ни странно, осторожный отказ от торжественно провозглашённых ограничений пошёл на пользу: ведь и в повседневности мы волей-неволей, в силу физиологии зрения как таковой, фокусируем взор на конкретных объектах. В результате и акцент естественным образом смещается с формы на содержание. Теперь о собственно содержании. Аниш Чаганти, принявший участие в написании сценария, подошёл к осуществлению первой полнометражной постановки (правда, уже имея в активе ряд короткометражек) настолько ответственно, что на подготовительном этапе начерно исполнил все роли лично, под запись. Актёры получили хорошее подспорье, и основные съёмки заняли тринадцать дней – ничтожное время из тех двух лет, что ушли на создание картины (от подготовительного периода до постпроизводства). Но это свидетельствует также о чётком видении будущего кинопроизведения – и не просто в отношении интриги, далеко не тривиальной, таящей не один сюрприз. Тревожная завязка (Дэвид Ким, проснувшись, обнаруживает три пропущенных звонка от дочери-подростка Марго) послужила причиной начала широкомасштабного поиска с привлечением полиции и сплошным опросом знакомых девушки. Доступ к списку контактов, к размещённым на веб-сайтах видеозаписям и архивам системы мгновенного обмена сообщениями зачастую действительно позволяет составить о человеке исчерпывающее представление – тут авторы не преувеличили ни на йоту. И по мере погружения в информацию выясняется поразительная вещь: отец почти ничего не знал о собственном ребёнке. «Одиночество в Сети» – это словосочетание слышали многие, включая и тех, кто не имеет ни малейшего понятия о существовании одноимённого сочинения поляка Януша Леона Вишневского (и экранизации), как раз запустившего мем. Но Чаганти и Сев Охэниан (правильнее – Оганян) говорят, если вдуматься, о прямо противоположном. О тотальной отчуждённости за пределами виртуальной реальности – в окружающем (физическом) мире. Марго, выглядевшая счастливой, весёлой, оптимистичной и, кажется, сумевшая пережить горе после скоропостижной кончины матери, на поверку не могла завязать отношений ни с кем из сверстников и сверстниц – ни дружеских, ни любовных. В том и заключается парадокс, что ей, как и многим ровесникам, дистанционный контакт с человеком (нередко – с совершенно незнакомым, а то и вовсе выдающим себя за другого) служит не дополнением к нормальному общению, а суррогатом, удобным заменителем. Нельзя не заметить, что опасную тенденцию подметили ещё в конце прошлого века (в частности, писатель Дуглас Коупленд в эпистолярном романе «Рабы Майкрософта» /1995/, Ирвин Уинклер в триллере «Сеть» /1995/), сегодня же – бесполезно бить в набат. Приходится спешно приноравливаться к обстановке, которая не могла привидеться в ночном кошмаре даже Микеланджело Антониони, раньше (и пронзительнее) остальных западных художников заговорившему о разъедающей людскую душу некоммуникабельности… Но лучше поздно, чем никогда. Название невольно приобретает расширительное звучание: речь помимо прочего идёт о поиске точек соприкосновения, без чего явно не установить местонахождение дочери. Ещё и вправду не всё потеряно – рано разводить в бессилии руками. Джон Чо демонстрирует наличие незаурядного драматического таланта, проявляющегося и в столь специфических – стеснённых! – условиях. В XXI веке саспенс, как выясняется, легко извлекается из сущих пустяков – стоит лишь разглядеть за мерцанием мутных изображений и символов конкретную судьбу. Жизнь индивида видна как на ладони. Мало того, жизнь и становится видна отныне – именно через призму «материальных» свидетельств, которыми выступает пресловутая активность в мировой компьютерной паутине. Это пугает, и масштаб свершившихся перемен пока не укладывается в голове. Но у явления, как водится, наличествует положительная сторона. Если отбросить современный антураж, постановка Чаганти напомнит классический детектив со всеми традиционными атрибутами. Принципиальным новшеством, обеспеченным технологиями, становится возможность управлять (как минимум, предпринимать попытки управлять) действительностью, существующей объективно и данной нам в ощущениях, через манипуляцию субъективной сферой – посредством целенаправленной работы с колоссальными объёмами как бы общедоступных сведений. Ничего удивительного: процесс диалектичен, а значит, взаимное влияние предполагается по определению. Кинематографисты подталкивают в финале (вряд ли кто-то сумеет разгадать тайну развязки заранее!) к нетривиальному выводу, предостерегая против абсолютизации наших представлений – как со знаком «минус», так и со знаком «плюс». Выздоровление (буквально и фигурально) личности наступит при условии принятия обоих миров – при достижении внутренней гармонии. Тогда не потребуется прибегать к самой простой форме эскапизма, обрекая близких на длительный, напряжённый, мучительный поиск. __________ 1 – Причём создателями же был предложен и ёмкий термин Screen Life, который переводится по смыслу как ‘жизнь на мониторе’.