Рецензия на фильм Капернаум от Сергей Кудрявцев

Так получилось, что в основном конкурсе прошлогоднего Каннского кинофестиваля сошлись четыре фильма («Счастливый Лазарь», «Капернаум», «Айка» и «Магазинные воришки»), которые в какой-то степени наследуют давней традиции неореализма, причём в его классической версии. И все они были там награждены различными премиями, а две картины («Капернаум» и «Магазинные воришки») оказались в пятёрке оскаровских номинантов в категории иноязычных лент. И там ещё присутствует тоже неореалистическая «Рома» с Венецианского фестиваля, которой достанется, по всей видимости, несколько «Оскаров», о чём можно только пожалеть. Поскольку в ней-то имеется лишь искусная стилизация славного «кинематографа неореализма», что очевиднее всего проявилось в операторской работе мексиканца Альфонсо Куарона, впервые не ограничившегося функциями режиссёра. А вот сам фильм довольно пустоват по содержанию, главное же - не задевает столь эмоционально, как это происходит, например, в «Капернауме» ливанской актрисы и постановщицы Надин Лабаки. Это её третья режиссёрская работа, явно демонстрирующая рост профессионального мастерства, особенно в редком умении создавать особую атмосферу на экране за счёт вдумчивого наблюдения за реальным миром, который внешне не может не казаться хаотическим (кстати, слово «капернаум» во французской разговорной речи означает «хаос»), беспорядочным, решительно не поддающимся пониманию, а тем более благосклонному принятию. Ведь окружающая действительность настолько мрачна, жестока, натуралистична - и отчаянный, непостижимый, шокирующий поступок двенадцатилетнего Заина, попавшего в тюрьму и внезапно объявившего о том, что подаёт в суд на своих родителей, которые виноваты перед ним хотя бы из-за появления на свет, где вообще нет места для какого-либо света. Но парадокс рассказываемой истории, своеобразного чуда посреди этой абсолютно беспросветной, поистине «чернушной» реальности заключается именно в способности автора увидеть и показать нам те проблески человечности и необъяснимой поэзии всего сущего, точно не располагающего к сочувствию и странному ощущению неожиданных ноток гармонии во всеобщем хаосе, где смешались судьбы обездоленных и несчастных людей разных возрастов и национальностей. Лента Лабаки, поначалу представляющаяся всего лишь социальным документом «свинцовых мерзостей жизни», набирает силу воздействия по мере развития событий, когда по-настоящему проникаешься симпатией к «сирым мира сего», прежде всего - к главному герою-мальчишке и к чернокожему младенцу (поразительно их естественное пребывание на экране!), о котором он поневоле был вынужден заботиться. И в финале совсем уже иначе воспринимаешь дерзкий выпад парнишки против неприемлемой действительности, где мало что можно изменить, однако попытаться всё-таки стоит, чтобы почувствовать самого себя пусть в ничтожной мере, но человеком, а не бесполезной тварью, влачащей жалкое, угнетающее, безысходное существование на бессмысленном пути от рождения до смерти.