Рецензия на фильм Одна секунда от Евгений Нефёдов

К Берлинскому международному кинофестивалю у Чжана Имоу особое отношение. Именно с получения «Золотого медведя» за дебютную постановку под названием «Красный гаолян» /1987/ (по сей день остающуюся, по моему глубокому убеждению, вершинным достижением мастера) началась мировая слава кинематографиста, немеркнущая вот уже три с половиной десятилетия. Позже, в 1993-м, режиссёра из КНР пригласили в жюри (между прочим, возглавляемое в том году Франком Байером, добившимся признания в ГДР). И, конечно, не забудем о ещё двух наградах («Серебряном медведе» и призе Экуменического жюри), взятых в столице Германии на рубеже XX и XXI веков – благодаря романтической драме «Дорога домой» /1999/. Неудивительно, что отзыв «Одной секунды» с конкурса очередного, 69-го по счёту берлинского МКФ породил массу кривотолков – спекуляций на тему того, что решение диктовалось не техническими сложностями, возникшими на монтажно-тонировочном этапе (что следовало из официальных разъяснений), а политической цензурой. Лично мне версия кажется неубедительной хотя бы потому, что в итоге фильм благополучно вышел в национальный кинопрокат (общие кассовые сборы оцениваются в приличную сумму порядка $20 млн.), оказался выдвинут в нескольких номинациях на азиатские, в том числе китайские, кинопремии и был показан на ряде западных киносмотров. Не говоря уже о том, что творец продолжал активно трудиться в родной стране, помимо прочего – исполнял идеологически важный заказ, связанный с зимней Олимпиадой в Пекине. Для Имоу это уже третье обращение к прозе Янь Гэлин, ставшей свидетельницей многих эпохальных событий и в «культурную революцию», и позже (1), а уже будучи искушённой писательницей, получившей образование в Колумбийском колледже в Чикаго и вышедшей замуж за американского дипломата Лоуренса Э. Уокера. Полагаю, можно сделать допущение, что с одной стороны она опиралась на лично пережитое и виденное, с другой – сумела усвоить традиции и наработки многих зарубежных школ и течений. Это чувствуется даже по экранизации: публику с первых кадров погружают в скрупулёзно реконструированную атмосферу конкретного исторического времени и конкретного, весьма специфического места (действие разворачивается в провинции Ганьсю, значительную территорию которой покрывает пустыня). Вместе с тем Чжан сознательно не сторонится зрелищных (заимствованных из популярных жанров) элементов. Примерно треть повествования мы с неослабевающим любопытством и тревогой следим за тем, как некий мужчина с чумазым лицом пытается вернуть бобину с киноплёнкой, украденную под покровом ночи настырной девчонкой. Пока истинные мотивы их поступков остаются загадкой – но ясно, что причины серьёзные. Удача попеременно оказывается то на его, то на её стороне, пока ценный предмет не попадает в нужные руки – к киномеханику Фаню, прозванному в совхозе Фанем-Кино. И лишь тут Чжан Цзюшэн сообщает, что должен посмотреть привезённый накануне 22-й выпуск кинохроники, где оператор запечатлел его дочь. Но случается новая напасть… Конечно, бытование в народной республике после войны было не сахар, а в период небезызвестных ударных инициатив Председателя Мао Дзэдуна – и подавно. У того же Имоу возникли проблемы с драмой «Жить» /1994/, рассказывавшей о злоключениях членов одной семьи на протяжении трёх десятилетий, включая упомянутую «культурную революцию». Но некогда болезненное реагирование властей на обращение к этому неоднозначному периоду большей частью преодолено: такого запрета не наблюдается даже в отношении зарубежных режиссёров (так, для постановки «Тотема волка» /2015/ ангажировали француза Жана-Жака Анно). Если разобраться, Чжан ставил себе целью «нападать» на социалистическое прошлое государства не больше, чем, допустим, Цзя Лин в лирической кинокомедии «Привет, мам» /2021/ (правда, основной сюжет картины разворачивается попозже, в 1981-м), пронизанной светлыми ностальгическими нотками и ставшей феноменально популярной. Припёртый к стенке чужак, которого Сиротка Лю упорно зовёт «преступным элементом», признаётся Фаню как на духу, что сбежал из мест не столь отдалённых, куда угодил за драку с вожаком хунвейбинов. Вот только не уточняет (по крайней мере в киноверсии – не знаю, как в литературном первоисточнике), из-за чего завязалась потасовка: по какому-то пустяковому поводу или же на политической почве. Да это, пожалуй, не столь существенно: важнее драматическая ситуация как таковая, грозящая в любой момент обернуться трагедией. Ведь для беглеца от правосудия не посмотреть выпуск кинохроники – воистину хуже смерти. На сеансе неоднократно ловишь себя на мысли, как филигранно режиссёр-сценарист управляет эмоциями зрителей, не могущих не сопереживать и Цзюшэну, готовому на всё, и Лю, тоже оказавшейся в сложном положении – опасающейся за братика. Вместе с тем Чжан Имоу явно не ограничивает себя задачей поведать о двух, пусть даже неординарных, человеческих судьбах или же – дать широкими мазками картину быта тружеников небольшого, окружённого дюнами совхоза (с порядковым номером 2), разделявших повседневные тяготы с сотнями миллионов соотечественников. «Одна секунда» продолжает линию произведений, стремящихся постичь саму природу кинематографа: от замечательных советских лент «Служили два товарища» /1968/ и «Гори, гори, моя звезда» /1970/ до, скажем, «Нового кинотеатра «Парадизо» /1988/. Земляки окружают киномеханика почётом, почти как председателя или агронома, и с нетерпением ждут, когда смогут в очередной раз насладиться виденой-перевиденой киноэпопеей «Героические сыновья и дочери» /1964/, делая всё, чтобы спасти киноплёнку, извалявшуюся по нелепой случайности в грязи и пыли. Натянутое в битком набитом зале дома культуры белое полотно, на которое проецируются чёрно-белые образы, становится окном в иной, идеальный, фантастический мир – в целлулоидный мир грёз и прекраснодушных иллюзий. Всё так, но… не только! Налицо ещё и феномен запечатлённого времени, если воспользоваться ёмкой формулой Андрея Арсеньевича Тарковского. Подобно и Евгению Карелову с Александром Миттой, и итальянцу Джузеппе Торнаторе Чжан Имоу сохраняет толику лукавства, намекая, что братья Люмьер подарили человечеству не просто развлечение, а способ – ни много ни мало – остаться (как минимум, оставить след!) в вечности. Всего одна секунда проекции на экране девушки, заслужившей честь попасть в новостной выпуск наряду с другими передовиками, дороже её горемычному отцу долгих лет, проведённых в неволе. Выйдя на свободу, он первым делом направляется к Сиротке Лю и, столкнувшись с очередной неудачей, готов перекопать пустыню, лишь бы найти любезно вырезанные киномехаником кадры с кровинушкой. Режиссёр, на собственной шкуре познавший «радости» кампании по отправке представителей городской интеллигенции на сельскохозяйственные работы, тем не менее относится к канувшим в Лету трудным временам если не с благодарностью и нежностью, то по меньшей мере – с пониманием, догадываясь в глубине души: без полученной в молодости закалки, вероятно, не было бы дальнейших персональных достижений. А главное, тогда же пришло осознание уникального значения киноискусства, вскоре ставшего призванием. _______ 1 – В частности, источники указывают на опыт работы в качестве журналистки на китайско-вьетнамской войне.