Рецензия на фильм Апокалипсис от Антонина Игнатенко

Вообще-то фильм называется "Апокалипто" (греч. "разоблачаю"), хотя в принципе не совсем понятно откуда в фильме про майя, да еще и снятом на языке их современных потомков, греческие слова? Ну, это необходимый и почти ритуальный, учитывая странные традиции наших кино-переводов, пук в адрес этих самых переводчиков, которые постоянно пытаются упростить названия фильмов, чтобы нам, олухам, было понятнее. Проехали. Когда можно с уверенностью сказать, что фильм хорош? - Когда ты совершенно не согласен с его главной мыслью, но смотришь его в пятый раз и понимаешь, что рано или поздно посмотришь и в шестой. (Чем я сразу же займусь, как только разберусь с этой рецензией.) А главная мысль, конечно, нигде так удачно не выражается, как в эпиграфе, который в "Апокалипто" следующий: "Великую империю невозможно завоевать извне, пока она не разрушит себя изнутри". Я безусловно, благодарна Гибсону за то, что он познакомил меня с этим изречением. Собственно, фильм, конечно, с очевидным политическим подтекстом, а великая империя Майя, разумеется, - аллюзия на Соединенные Штаты, которые, как судя по всему небезосновательно считает Мэл, переживают упадок. И пытаются - я продолжаю аналогию - сохранить свое влияние и величие, принося кровавые жертвы Кукулькану. Для этого ведутся Цветочные Войны, названные так, поскольку изначально задумывалось, что окружающие племена, которым выпала честь делегировать своих представителей для выполнения почетной миссии быть принесенным в жертву Пернатому Змею и другим важным богам, должны встречать майянских послов цветами. На практике все выглядело несколько иначе. (Ну чем не иллюстрация к экспорту демократии, затеянному Штатами на волне эйфории от разрушения Советского блока?) Короче, все как у нас в последние тридцать лет: погрязшая в пороке, потребительстве и одуревшая от крови Столица (Америка); вокруг - трясущиеся от страха перед очередным набегом (цветные революции) мелкие племена (Сербия, Афганистан, Ливия, Сирия и т.п.); раскормленная военщина, делающая свой бизнес на крови, вокруг которой кормится лобби работорговцев и служителей культа. А посреди всего этого - простой мезоамериканский паренек со своей трогательной любовью к жене и детям. Конечно, имперская машина катком прошлась по его жизни, но он все превозмог и пошел искать "новую жизнь" (Гибсон не стал уточнять, куда). Даже появление испанского флота, которое для знающего историю не оставляет пареньку ни единого шанса (но после двух часов нехилого такого переживания за Лапу Ягуара хеппи энд необходим нам всем!), не вызывает у этого мудрого не по годам сына джунглей ни малейших иллюзий: от великих предприятий простому семейному человеку ничего хорошего ждать не приходится. Конечно, с отдельными выводами Мэла Гибсона, данными в "Апокалипто", не согласиться трудно: великая империя действительно гниет, когда лжет своим богам, отдавая им вместо лучших из ее воинов, "идущих добровольно", полудиких запуганных сверх-обезъян. И, возможно, когда кредит доверия власти исчерпан, а она по-прежнему требует крови, действительно самое мудрое - уйти в лес. Как сказал по аналогичному поводу поэт: "Славно выпить на природе, где не встретишь бюст Володи".