Рецензия на сериал Слабый герой от Сергей Ю.

Между учениками средней школы идет настоящая война. Взаимная неприязнь парней перерастает в масштабный конфликт. Корейские пацаны тоже знают, что такое кровь на асфальте. Смотрите дораму «Слабый герой» с Пак Чи-хуном в главной роли. Если верить Виктору Пелевину, аббревиатуру ИНЦИ (INRI) в некоторых слоях народонаселения следует заменить на ПСПО (пацан сказал – пацан ответил). А первым пацаном, который ответил за Слово, был Иисус Христос. Похоже, подобные настроения царят не только в подростковой среде необъятной России, но и в учебных классах компактной Южной Кореи. Сеул. Обычная средняя школа. Тамошняя детвора от избытка энергии и свободного времени, а также по причине отсутствия родительского присмотра занимается своим излюбленным делом: буллингом разной степени тяжести, интенсивности и изобретательности. Жертва этой юношеской забавы, паренек по имени Ён Си-ын (роль сыграл актер Пак Чи-хун), вроде бы безответный ботан. Но когда масштабы нарушения его права на личную неприкосновенность и стремление к счастью путем успешной сдачи экзаменов оказываются под угрозой ввиду свирепой активности его одноклассника Чон Ён-бина (Ким Су-гён) приближаются к гомерическим, Си-ын сколачивает небольшую, но сплоченную группировку единомышленников и дает отпор начинающему (однако весьма перспективному) садисту. Начинается история, скроенная по лекалам, разработанным множеством авторов. Если вспомнить классику – это Уильям Голдинг с его «Повелителем мух». Но есть пример и более свежий – нашумевший российский сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте». Можно ли сравнить коллизии корейского школьного боевика с перипетиями казанского сюжета? В принципе формирование отношений, складывающихся внутри пацанского коллектива, что в Казани или в Уфе, что в Сеуле или Пусане, проходит примерно одинаково. Если в классе появляется харизматичный плохиш с задатками альфа-самца из стаи павианов, он становится лидером хотя бы небольшой группы соратников с амбициями того же плана, но пожиже. Потом выбирается жертва или несколько претендентов на роль омеги в пирамиде порядка клевания. Эти отщепенцы обречены стать неприкасаемыми на весь оставшийся им срок, после которого они смогут покинуть камеру… то есть, завершить обучение в школе. Остановить беспредел может точно такой же альфа, только другой полярности. И на первый план в подобном противостоянии по мере пацанского взросления выходит интеллект, успешно одолевающий грубую физическую силу (Д'Артаньян подчиняет себе Портоса, но никак не наоборот). Авторы дорамы формируют сюжет в полном соответствии с таким социально-психологическим раскладом. Плохиш Ён-пин и его подручные строят козни и творят гадости, гордый и уверенный в себе Си-ын по чесноку предупреждает антагониста, что в случае дальнейшего проявления агрессивного доминирования ему придется покинуть пост вождя павианов. Агрессор не внемлет и получает по заслугам. Но для этого миротворец должен составить комплот с целью низведения с последующим курощением ведущего школьного дебошана. Что и делается. Компанию корейскому Д'Артаньяну подбирают по канонам, хорошо зарекомендовавшим себя еще в жанре романа-фельетона, по типам темпераментов. Вот только лидер команды на этот раз не холерик, а меланхолик. Но, поскольку крайности сходятся, спокойный с виду ботан способен на мощнейший выплеск эмоций с непредсказуемыми последствиями в виде причинения вреда здоровью оппонентов разной степени тяжести. Сериал смотрится. Корейцам тема подросткового насилия, конечно же, не только хорошо знакома, как и представителям других народов, от папуасов до эскимосов, но и весьма актуальна с точки зрения раскрытия особенностей своей цивилизационной идентичности. Видимо, многовековое соседство с могущественными и весьма экспансивными соседями (Китай и Япония) сформировало специфический тип национального самосознания: сиди молча, терпи сколько сможешь, но, когда крышу разума, кипящего от возмущения, начнет сносить – лови момент и максимально адресно таргетируй агрессию на супостата. Ему мало не покажется. Айдолу Пак Чи-хуну такие моменты великолепно удаются. Самая сильная сцена с его участием, пожалуй, та, в которой он яростно бьет себя по щекам после того, как узнает о неудачных для себя результатах экзаменов (негодяи подстроили), а потом бросается на врага: пошли клочки по закоулочкам. Социальные сети переполнены воплями озабоченных чем-то самочек, мечтающих утонуть в очах очаровавшего их кумира (много ли их, этих корейских глаз?), они взахлеб стонут, восхищаясь неимоверным актерским мастерством Чи-хуна (будьте здоровы!). Мне эти восторги не совсем понятны. Мимика этого актера (это касается 99 процентов его коллег-соотечественников) своим богатством сопоставима с аналогичными способностями циркового медведя. Как всем хорошо известно, лицевые мышцы этого хищника развиты очень слабо, так что дрессировщики считают его самым опасным зверем. Если кошачьи или псовые перед атакой строят угрожающие гримасы, то ласковый с виду мишка одарит укротителя невинным взглядом, а уже через секунду всадит в него не маленькие клыки. Заслуга Чи-хуна как раз и состоит в том, что именно такую медвежью тактику он виртуозно воспроизводит на экране. Он одаривает супостата нежным взором (а заодно и дамскую целевую аудиторию) подернутых живописной поволокой глаз (почему-то вспоминаются портреты кисти Тропинина, свят, свят, свят!), а потом следует решающий бросок, стремительности которого может позавидовать даже белая акула. Хотя корневая мотивация поведения корейских персонажей российскому зрителю вполне понятна, что и позволяет в полной мере сопереживать героям, отдельные психологические нюансы остаются за гранью, разделяющей национальные характеры наших народов. Наши пацаны, наверное, начинают реагировать уже на невербальную агрессию противника раньше и быстрее, чем их корейские собратья. Поэтому для того, чтобы подчеркнуть такую разницу, стоило бы ввести в лексикон поклонников дорамного творчества хотя бы минимальных набор халлюцизмов (по аналогии с галлицизмами и англицизмами). Например, как обозначить то самое сакральное «Слово», за которое в России отвечать приходится практически всем? Его точная корейская транслитерация нам неизвестна. Я предлагаю в таких случаях использовать слово «чучхе». Его ведь на русский тоже полноценно перевести не удается, известно только, что этот термин знаменует собой что-то очень важное, даже священного для потомков доблестных обитателей легендарного Чосона. В общем, желаю всем крайне аккуратно относиться к собственному чучхе даже после употребления волшебной смеси ацетона и соуса Чим Чим под названием соджу. И да пребудет с нами Сила!